Тина притоптала ботинками траву между розовыми кустами и обыскала землю. Обычная заросшая травами лесная почва. В произвольно выбранном месте Тина воткнула лопату в землю, как можно сильнее вогнала ее ботинком вглубь и перевернула пласт почвы.

– Что вы тут делаете? – раздалось у них за спиной.

Сабина подняла взгляд. Патер Михаэль Хасс обошел лесную часовню и недоверчиво уставился на них.

– В монастыре есть розарий? – спросила она.

– Что? Нет. Только на этом месте. Розы растут здесь уже много десятилетий. Просто на склоне… – Он замолчал, затем снова рассердился. – Что вы тут делаете?

– Мы копаем землю, – кратко объяснила Тина, продолжая выкапывать ямы.

– А как насчет ущерба, который вы наносите? Настоятельнице это не понравится.

Сабина и Тина молча переглянулись, и Тина продолжила копать.

– У вас вообще есть ордер на обыск? – спросил патер.

– Он нам не нужен. Вся территория церкви является местом преступления. Через несколько минут подъедет уголовная полиция.

– Но… – пропыхтел он. – Разве вам непонятно, что это церковная земля?

– Церковные привилегии распространяются только на папскую резиденцию, – оборвала его Тина.

– Прекратите! – все равно крикнул он. – Вы не можете этого делать!

Сабина взглянула на него.

– Вы еще удивитесь тому, что мы можем. – Затем воткнула грабли для сорняков в землю и вырвала из почвы кусок травы с корнями.

Если в этом саду действительно закопаны детские трупы, то, вероятно, не так близко к склону, – подумала она, – а скорее у часовни. Там больше защиты от любопытных взглядов из монастыря.

– Попробуй здесь. – Сабина указала на место у стены, где розы цвели особенно пышно.

Тина перешла туда и вырыла между розами яму. Здесь почва была мягче. После трех попыток в разных местах она вдруг наткнулась на что-то твердое.

– Здесь что-то есть.

– Камень? – спросила Сабина. – Дерево?

Тина разгребла лопатой землю вокруг и вытащила грязный серый предмет, напоминавший керамическую миску.

Сабина почему-то рассчитывала увидеть ветхий деревянный гроб или завернутое в пленку тело, но Тина в сумерках достала из земли нечто иное.

– Череп… а здесь еще кости!

Патер подошел ближе.

– Это, должно быть, от животного.

– Оставайтесь там, где вы стоите. Ни шага вперед. – Сабина уже схватилась за телефон и набрала номер полицейского, который привез их сюда. Она увидела, как он, стоя в отдалении на краю леса рядом с трупом сиделки, вытащил мобильный, взглянул на дисплей и затем посмотрел в их сторону.

В трубке щелкнуло.

– Вы нашли еще один труп? – упавшим голосом спросил он.

В полуметре от находки Тина еще раз копнула землю и на этот раз достала не только почву, но и пористые части костей.

– Один? – спросила Сабина. – Нам нужна палатка с прожекторами и целая команда – люди из отделов криминалистической экспертизы и техники, а также судмедэксперт и антрополог-криминалист.

– Вы шутите? – спросил полицейский.

– Если бы.

Палатку поставили к полуночи. Она начиналась у тыльной стороны лесной часовни и охватывала весь розарий. Внутри ярко светила дюжина прожекторов, и была перекопана уже треть почвы. Между раскопками лежали доски, так называемые тропки для сотрудников, а землю с помощью веревок разметили на квадраты, чтобы было проще зафиксировать находки.

Команда специалистов сначала раскопала могилу со скелетированными останками трех младенцев, рядом – с пятью и еще одну – с семью скелетами. И дальше в том же духе. Вероятно, вся территория была массовым захоронением немыслимых размеров.

Сабина была знакома с типичным черным юмором судебных медиков и патологоанатомов. Обычно эти люди ничего не смущались и позволяли себе такие шутки, что посторонние только шокированно качали головой. Но сейчас мужчины и женщины выполняли свою работу почти молча. Чем больше времени проходило, тем тише становилось в палатке, и скоро были слышны только клацанье лопат и вспышки фотоаппаратов. На Сабину такая атмосфера тоже влияла более чем удручающе. Она чувствовала напряжение даже физически; грудь все сильнее сдавливало, и она уже с трудом могла дышать.

Тина стояла в палатке и уже полчаса разговаривала по телефону со Снейдером, а Сабина тем временем вышла наружу, чтобы взглянуть на звездное небо и глотнуть свежего воздуха. Руководительница отдела криминалистической антропологии, врач лет пятидесяти, с седыми волосами, длинной косой и в никелированных очках, сидела на генераторе, курила сигарету и тоже смотрела в темноту, правда, вниз в ущелье Бруггталь. Она проработала пять часов подряд, и это была ее первая передышка.

– Сколько всего младенцев? – спросила Сабина.

Женщина взглянула на свою тлеющую сигарету. Рукава ее белого комбинезона были закатаны.

– Такое я видела только во Вьетнаме и Таиланде.

Сабина подсела к ней.

– Сколько младенцев уже нашли ваши люди? – повторила она.

– Пока что… минимум сорок, но мы еще далеко не закончили.

Сорок? Боже мой. При мысли, что происходило здесь несколько десятилетий назад, Сабине стало невыносимо горько.

– Как вы оцениваете? Когда дети были здесь похоронены? – Хотя… похоронены тут не подходило. Младенцы были небрежно сброшены в яму без гробов, крестов и одежды и просто закопаны. Невинные существа, которые не прожили и минуты после своего первого вдоха. Их убийцы даже не потрудились выкопать яму поглубже. Лишь настолько, чтобы звери не смогли откопать трупы.

И теперь Сабина поняла, почему настоятельница жила так уединенно именно здесь наверху. Не из-за вида, пространства или возможности говорить с мужским персоналом монастыря. На самом деле она следила за тем, чтобы никто не нашел трупы. Она хотела сохранить их тайну до самой смерти. Это была настоящая причина.

– Когда их здесь похоронили? – повторила Сабина свой вопрос, потому что врач ничего не ответила.

На этот раз она пожала плечами.

– Точнее я смогу сказать вам после лабораторных исследований. Все зависит от образцов и характера почвы. Но полагаю, это произошло тридцать или сорок лет назад.

– А у вас уже есть предположение о причине смерти?

Женщина покачала головой.

– Странность в том, что вообще-то от этих костей не должно было ничего остаться. В детских костях не так много кальция, как у взрослых. Я могу объяснить это только следующим образом: из-за высоты, на которой расположен монастырь, постоянного ветра, дующего в долине, и солнечных лучей, попадающих сюда, почва склона должна быть относительно сухой, несмотря на дожди. – Однако она не была окончательно убеждена в своей теории.