— Что она просила сделать? — тихо спросила я.

— Убить, покалечить, призвать какую-нибудь жуткую тварь или тёмного стража, — пожала плечами женщина. — Вы должны понимать, что заклинания рода Мийош, по большей части, базировались не просто на Запретной магии, но и на чужой боли или страхе, которые давали в разы больше энергии. Не скрою, иногда мне приходилось уступать, чтобы самой выжить, но тонкую грань я никогда не переходила.

— Но к чему так тщательно готовила вас мать? — спросил Темнейший. — Зачем она вас всему этому учила? В чём, вообще, смысл?

— Ты ведь знаешь, что в наших жилах, помимо прочего, течёт кровь фениксов, — кивнула она на меня, не отводя взгляд от глаз Джеса. — К сожалению, во мне её было слишком мало, и для планов матери я не совсем подходила. Впрочем, в её стремлении к власти и мести, это её бы не остановило. Насколько я понимала весь тот бред, что она неустанно твердила много лет, планировалось, что я умру на алтаре, а, возродившись, стану всесильной. И Лалинель было плевать на то, что на возвращение у меня может не хватить способностей. Что дар некроманта практически задавил во мне кровь феникса. Для неё даже крохотный шанс на успех был куда важнее моей жизни.

Она точно знала какой-то ритуал, благодаря которому человек мог черпать из смерти огромную силу. К сожалению, сама Лалинель при перерождении выгорела и воспользоваться им не могла, вот и возлагала большие надежды на дочь.

Видя, что Найрэн принимает всё без должного энтузиазма и восторга, открывать сам ритуал мать ей не спешила, но не раз повторяла, что, если всё пройдёт, как задумано, Най станет самой могущественной в Оллеарде. Сильной и непобедимой. И тогда уже никто не посмеет диктовать им, как быть и что делать, наоборот, все преклонят перед ними колени, а дети Найрэн будут править этим миром, как когда-то правили их предки, внушая всем страх и ужас.

— Звучит пугающе, — пробормотала я, рукой стирая волну мурашек со своей кожи. — Простите, леди Олвер, но мне кажется, ваша мать была больна…

— Не думаю, что это так, — покачала она головой. — И обращайся ко мне на ты, всё же мы не чужие. Что же касается Лалинель… Я не могу сказать, что она была сумасшедшей, слишком уж трезво и хладнокровно всё рассчитывала, слишком плотной паутиной лжи и интриг опутала не только отца и меня, но и тех, кого прочила себе в союзники. Настолько открытой она была только со мной, потому что понимала — я не смогу об этом рассказать, ведь мне-то как раз и не поверят. Что стоит слово мелкой девчонки с необычным, практически запретным даром, против слова изысканной, безупречно-вежливой, бесконечно доброй и красивой леди, которую все любили?

Мы с Джесом переглянулись, признавая её правоту. Если уж даже отец считал рассказы Найрэн выдумкой, что уж было говорить о чужих людях. К тому же, если мы верно поняли, у Лалинель были какие-то сообщники, которых Най не знала в лицо, и гарантий, что она не натолкнётся на одного из них, спеша пожаловаться на мать, тоже не было. Вот она и терпела. Училась, прятала свои мысли и копила силы, чтобы в нужный момент помешать этому безумию.

На миг я даже испытала восхищение тем, что она не прогнулась. Не каждому дано такое вынести, особенно в столь юном возрасте. Зато теперь я, кажется, поняла, откуда в Найрэн некоторая жестокость и абсолютное недоверие к другим, а также желание делать всё самой.

— Может, у неё и было какое-то личностное расстройство, но это не отменяло того, что в её задумках я по-настоящему участвовать не планировала, — вернула нас к теме нашей беседы леди Олвер. — Поэтому, выучив и разузнав как можно больше, а также придя к выводу, что рассказывать что-то ещё мать мне не планирует, я просто сбежала и спряталась так, чтобы меня никто и никогда не нашёл, тем самым развеяв её надежды, как дым, и разрушив тщательно лелеемые на мой счёт планы. И, что-то мне подсказывало, что, если бы она нашла меня до своей смерти, несмотря на то, что я — её дочь, жестоко бы отомстила.

— Ты поэтому пряталась в той глухой деревне, где нашёл тебя отец Таис? — спросила я тётку, слегка себя пересилив.

— Это был отличный план, — неожиданно улыбнулась она. — Поселение, стоящее на отшибе, люди, ненавидящие некромантов, и я, играющая роль обычной травницы. Благо, знания по зельеварению и всевозможным лекарственным растениям у меня тоже были. Но любовь часто вмешивается в наши планы, меняя сразу всю нашу жизнь.

— Почему вы не рассказали мужу всё это, леди Олвер? — задал вполне закономерный вопрос Темнейший. — Помимо всего прочего, любовь — это ещё и доверие к близкому.

— Разве непонятно? Я хотела его защитить, — снисходительно пояснила Найрэн. — Моя мать была одержима стремлением воплотить свои планы в жизнь, а Тамрис уже тогда был довольно известной личностью, и, появись я в обществе рядом с ним, меня бы узнали очень быстро. Насколько я успела узнать своего мужа, он попытался бы с мамой договориться, а вот она предпочла бы его убить, только бы вернуть надо мной контроль и завершить начатое.

— Но разве она не понимала, что этим вызовет лишь твою ненависть? — вскинула брови я.

— Таяна, милая, да она к этому и стремилась! Что быстрее всего толкнёт нас в пропасть, заставит использовать Запретную магию или пробудит желание отомстить? Потеря близкого, — тихо сказала Найрэн. — Кому, как не Лалинель, было это знать? Её бы устроил любой из вариантов, в котором я бы согласилась использовать шанс получить ту силу. Даже если с целью ей отомстить. Видимо, помимо ритуала, она знала и способ меня контролировать.

— Как в плане леди Шеррон с хишеашем! — охнула я. — Кларисса натравила его на Таис, чтобы она потом возродилась и была полностью ей подвластна!

— Именно, — невесело усмехнулась тётя. — Я так хотела этого избежать! Казалось, отказавшись от семьи, я обезопасила её со всех сторон, пожертвовав всем, что у меня было. Конечно, я приглядывала за Тамрисом, Амосом и Таис, но всё равно что-то упустила…

— Время. Вы упустили время, которое могли провести с ними, доверившись хоть кому-то, — тихо ответил Джес, а я слегка толкнула его под столом коленом, чтобы не давил леди Олвер на больные мозоли, но моего некроманта это не остановило: — Если не ошибаюсь, к моменту, когда вы инсценировали свою смерть, не только вы повзрослели, но и ваши дети не были совсем крохами. И вы говорили, что всеми силами хотели избежать воплощения планов матери в жизнь. Так неужели не выяснили, кто был с ней заодно, а кто нет? Почему не нашли союзников? Почему ни к кому не обратились? Ни тогда, ни позже?

— Потому что мне сказали, что она умерла, и я считала, что всё на этом закончилось, ведь знания о ритуале только у Лалинель и были! — огрызнулась Найрэн. — Я непростительно расслабилась, погрузившись в семейную жизнь… А потом до меня докатились слухи о странных смертях магов, что в тот год подозрительно участились. Вот тогда-то я и осознала, что мама поделилась своими знаниями с кем-то ещё! Возможно, за это её и убили…

— Стоп. Убийства юных магов начались только год назад, разве нет? — нахмурился Джес, но ответ получил не от леди Олвер, а от её отца, что уже некоторое время наблюдал за разговором, стоя в дверях и пользуясь тем, что мы его не видели.