погладить по ладошке… Она ведь и сама, похоже, не прочь стать Оболенской. Но делать этого я, конечно, не буду.

Форкхово дерьмо, не люблю, когда приходится лавировать — мне больше по нраву идти напролом.

Однако же лавирование — неотъемлемая часть политики…

А ведь нынешняя ситуация напоминает ту, в которой я оказался год назад. Когда Канцлер зазывал меня на Золотой Курс, а я не мог ему открыто отказать, но и принимать предложение не собирался.

Мы распрощались с немцами, передав им Алису, которая тут же присела на уши принцу. И пошли дальше двумя парами. Я вновь бросил косой взгляд на Оксану Дмитриевну. Вроде бы и величественная, но при этом снисходительно наигранно нежно улыбается. Пыжится, пытаясь походить на императрицу?

Получается весьма посредственно.

Занятно, что императорской стати гораздо больше, например, у незаконнорождённой дочки Выборгского князя, а не у внучки самого влиятельного человека в империи.

О, старший брат моей спутницы, Пётр Дмитриевич Годунов, в паре с великой княжной Минской. Примечательный факт: старшая сестра этой девушки — нынешняя жена генерал-губернатора Московского, который, на минуточку, кровный дядя Петра и Оксаны Годуновых по линии матери.

А вон Юра Урусов с княжной Самарской под ручку идут. Как-то я упустил из виду, на каком часу приёма эти двое соединились в пару. Так-то ещё в январе во время тренировочного лагеря в Сочи, после того как Урусов не проиграл княжне Самарской, он попал в сферу её личных интересов. «В очереди» был после меня и Арвина.

— Знаете, Аскольд Андреевич, говорят, слухами земля полнится, — обратилась ко мне Годунова, заметив направление моего взгляда.

— Правильно говорят, — улыбнулся я.

— Скажите, если не секрет, а, правда, что вы с вашими сёстрами и другими детьми видных аристократских родов устраиваете совместные тренировочные поездки?

— Пару раз было.

Взгляд Годуновой загорелся, она стала похожа на готовую к прыжку кошку.

— И, вероятно, ещё не раз будет? Например, летом? — елейным голоском пропела она.

— Честно говоря, не могу этого обещать, — вздохнул я. — Времена нынче не самые спокойные, если вы понимаете о чём я, — я взглядом указал на ближайшую к нам иностранную делегацию, которой оказалась китайская.

— Понимаю, — вздохнула Оксана Дмитриевна. — Но надеюсь, в ближайшее время вам удастся провести ещё один тренировочный съезд. Честно говоря, я была бы рада, если бы у вас получилось. И… — она изобразила смущение, — знаете, я была бы ещё больше рада, если бы мне удалось потренироваться вместе с вами и другими выдающимися бойцами. Соприкоснуться с теми, за чьими боями я неотрывно следила…

Ну и как такой отказать? Ещё и глазёнками хлопнула, мол, вся такая нежная ромашка.

— Я услышал вашу просьбу, Оксана Дмитриевна, но пока ничего не могу обещать, — изобразив сожаление, ответил я.

— Главное, что вы меня услышали, — улыбнулась девушка.

До конца приёма Оксана Годунова продолжала сыпать на меня непрозрачные намёки. Меня терзало любопытство, насколько её чувства искренние, а насколько внушены правильно подобранными словами деда?

Вот ему я явно приглянулся. И после нашей «милой» беседы на прошлом приёме в Кремле, Годунов-старший воспылал ко мне ещё сильнее.

А что касается текущего приёма — было ещё кое-что, привлёкшее моё внимание.

— Его сиятельство наследный великий княжич Крымский до сих пор без пары, а ведь приём подходит к концу, — в очередной раз заметив мой взгляд, прокомментировала Оксана Годунова.

Да, к этому моменту мало кто из гостей остался без пары. И столь высокородный аристократ как Николай Нарышкин оказался одним из таких одиночек.

— Что вы думаете по этому поводу, Оксана Дмитриевна? — поддержал я разговор.

— Хм… — преувеличенно задумалась Годунова. — Вероятно, его сердце разбито?

Форкх меня дери, для девушки, которая редко выходит в свет, она на удивление хорошо ориентируется в актуальных слухах. Ведь ещё совсем недавно Нарышкин на все приёмы ходил исключительно с Юлей Ромодановской. А теперь вот Юля опять ходит с Арвином.

И Нарышкины решили устроить показательные страдания?

Эх… чует моё сердце, что если всё-таки наступят времена, когда действительно придётся выбирать стороны, Нарышкины с высокой долей вероятности окажутся со мной по разные стороны баррикад.

Как и змея, которая сейчас оплела мою правую руку и мило улыбается.

Глава 27

Пятница двадцать шестое мая две тысячи девятого года — в этот день закончились итоговые экзамены в «Алой Мудрости». Ученикам ещё нужно будет в понедельник прийти в лицей, чтобы узнать результаты, посетить церемонию окончания учебного года и проститься с друзьями перед летними каникулами.

Но не все лицеисты собирались тратить на это время.

Глава учебного совета «Алой Мудрости» Юлия Евгеньевна Ромодановская знала, что один особо важный для неё лицеист в этом учебном году в лицее больше не появится. Он уже сегодня простился с друзьями и вечером улетит в родное княжество. Последние пару месяцев этот лицеист пропустил много учебных дней — дела рода требовали его присутствия в Новочеркасске. Однако на экзамены он явился.

А после был уверен, что сдал их достаточно хорошо, чтобы остаться в «А» классе.

Юля же была счастлива оттого, что этот лицеист решил посвятить второю половину своего последнего в этом месяце дня в Москве ей одной.

Хотя их общие друзья и обещали приехать вечером в аэропорт, чтобы проводить. А его целительница и вовсе летит с ним в Африку…

Но это не важно! Ведь дружеские проводы — это проявление значимости человека для окружающих. А целительницы… Тьфу на них, в конце концов, они просто целительницы. И пользы роду приносят много.

Всё это не важно. А важно то, что сейчас, в два часа дня, она — Юлия Ромодановская, едет на заднем сиденье роскошного автомобиля вместе с ним.

С Арвином.

Девушка без стеснения повернула голову и увидела его задумчивый профиль.

— Переживаешь насчёт Африки? — прямо спросил она.

— А? — удивлённо встрепенулся парень и улыбнулся. — Нет, не особо. Чего о ней переживать? Я освоил парочку новых техник и хочу их там опробовать! — уверенно заявил он.

— А тебе точно нужно туда лететь? — тихо спросила Юлия.

Арвин чуть нахмурился.

— А почему ты спрашиваешь?

— Ты упоминал, что тренировался в княжестве с ратниками, тренировался и один. Улетаешь… похоже, не на пару дней. Скажи, — ее голос предательски дрогнул, — ты ведь полезешь в самое пекло?

— Говорят, в Африке каждый день пекло, — усмехнулся княжич Новочеркасский.

— Я не об этом! — ударила кулачком по кожаному сиденью Юля и покосилась на поднятую звуконепроницаемую перегородку, отделяющую их от водителя.

Девушка вздохнула и тихо повторила своей вопрос, перефразировав его:

— Ты ведь собираешься сражаться, верно? Ты летишь туда