Но это придет позже. Гораздо позже. А пока Леонарду в его исследованиях приходилось довольствоваться тем, что есть. И судя по всему, этот дэймос еще не совершил ничего плохого. Скорее наоборот — был невинным.

— Пока невинным, — пробормотал Леонард.

Пятиглав, пославший его наблюдать за девчонкой, оставшейся без учителя, потенциально опасной, способной причинить массу бед, должен быть доволен увиденным им.

Крыса оказалась в персиковом саду. Большинство деревьев все еще были нарисованы карандашами, но среди них стояли и те, что уже обрели свою настоящую форму. И те и другие шелестели листьями. И на тех и на других зрели плоды с тонкой, нежной кожицей, благоухающие ароматом яркого лета.

Он бежал между деревьев, в поисках того, ради чего пришел сюда — самое заветное и тайное место любого дэймоса.

Кладбище.

Здесь оно отсутствовало. Леонард проверил трижды. И даже нашел место, где оно могло бы располагаться — чудесная поляна с ровной, шелковистой травой, не изуродованная ни холмиками, ни могильными плитами. Хэл еще ни разу не совершила того, к чему должна была толкать ее природа.

Теперь Геспер точно перестанет думать о ней. Хотя бы на какое-то время. И займется более важными делами. А Леонард будет наблюдать и дальше. Чтобы, если случится что-то плохое, предупредить всех как можно раньше.

Ворон спикировал на него сверху. Упал внезапно, как камень, и лишь инстинкты крысы спасли ее от смерти. Она отскочила в сторону, перевернувшись в воздухе через голову, и бросилась под прикрытие деревьев.

Над макушкой хлопнули крылья, птица попыталась схватить лапами, и когти скользнули по шкуре, оставляя красные царапины.

Но тут ближайшее персиковое дерево преобразилось и ударило ворона большой веткой, сбивая на землю. Птица глухо каркнула, в ее крике послышалась боль, и крыса, отбежав, оглянулась. Ветвь упала снова. И еще раз. Пока не хрустнули кости. Мертвая птица растеклась туманом, оставив после себя лишь несколько перьев.

Леонард знал, почему это произошло, и отчего не напали на него. Он не нес угрозы, в отличие от второго явившегося без приглашения гостя. Но все же крыса приближалась к дереву с опаской.

Обнюхала перья и взяла одно в зубы. Тот, кого изгнали из мира Хэл, проснется с дикой головной болью. И это хорошо, мстительно подумал Леонард, чувствуя, как горят царапины на плече.

Ворон больше не вернется. Его запомнили и не пропустят в следующий раз. И это тоже хорошо. Но плохо было то, что крыса не знала, кто еще пытался проникнуть к Хэл, зачем и что он предпримет в следующий раз…

Геспер не спал. Он сидел с прикрытыми глазами, откинувшись на спинку любимого кресла, полностью расслабившись, но не спал. Его лицо было неподвижным, даже острые, резкие черты казались сглаженными, умиротворенными.

За широким панорамным окном, выходящим в один из внутренних двориков центра сновидений, блестела поверхность круглого пруда и алели заросли красной сныти. Золотистые отсветы воды бежали по потолку и стенам небольшого кабинета, иногда задевали и по лицу сидящего в кресле целителя, и тогда его зрачки под опущенными веками дрожали, словно пытаясь уследить за движением невидимой волны.

В рабочей комнате не было ничего, кроме кресла, низкой зеленой кушетки и крошечного кофейного столика в углу.

Геспер чуть пошевелился, услышав веселый смех с улицы. За стеклом мелькнуло пять силуэтов. Трое юношей и две девушки, негромко переговариваясь, быстро прошли по двору и скрылись в галерее.

Эпиос открыл глаза. Сейчас они были очень светлыми, бледно-зелеными, словно бутылочное стекло, и в их глубине поблескивали едва заметные желтые искорки.

— Absque labore gravi non venit nulla seges,[12] — произнес мужчина по давней привычке и потер лоб.

Голова больше не болела, хотя левый висок покалывало время от времени. Но мир снов теперь был вновь доступен для Леонарда. И то, что целитель увидел глазами шустрой крысы, ему совсем не нравилось.

— Дэймосы… дэймосы, — пробормотал он, сунул руку в карман мантии сновидящего и вытащил электронную записную книжку.

В дверь легко стукнули и, не дожидаясь разрешения войти, распахнули ее. В кабинет стремительно шагнула Талия.

— Гасите светильники, вошло солнце, — улыбнулся целитель, глядя на прекрасную хариту, но она не ответила на его улыбку.

Судя по фиолетовому цвету длинного платья и легкой паллы, покрывающей голову, Талия пребывала в дурном настроении.

— Устала? — спросил Геспер.

— Как тысяча данаид, — ответила она, опускаясь на кушетку и вытягивая ноги.

— Я же просил тебя отвлечься от поисков дэймосов.

— Мир состоит не только из охоты на дэймосов, Геспер, — ответила девушка, и только сейчас эпиос увидел на ее шее цепочку с подвеской в виде прозрачного кристалла.

Ситуация прояснилась.

— Последний сон?

— Мужчина. Девяносто пять лет. — Талия сняла с головы накидку, и рыжие пряди засверкали на солнце. — Посчитал, что прожил достойную жизнь и решил закончить ее этой осенью. Я создала для него долгое интересное приключение, в котором он и его жена снова молоды и полны сил. Повторила самые яркие моменты их жизни и дополнила путешествиями, которые они не успели совершить вместе.

— Bene vixit is, qui potuit, cum voluit, mori,[13] — произнес Геспер, думая о том дне, когда ему самому захочется остановиться. Настанет ли он. Или эпиос не успеет подготовиться к тому мгновению, когда пожелает завершить свою жизнь. А просто не сможет проснуться во время исцеления очередного пациента. Как произошло с его собственным учителем.

Талия смотрела в окно, касаясь кончиками пальцев кристалла, на который был записан сон, созданный ею.

— Построишь для меня иллюзию, когда придет мое время? — спросил целитель, любуясь ее изящным профилем и точеной шеей, вокруг которой клубился туман фиолетового шарфа.

Харита мельком улыбнулась и вернула его же вопрос:

— Устал?

— Не имею права на чувство усталости, безысходности и апатии. Слишком много дел.

Талия легко поднялась, подошла к нему, присела напротив, положив локти на ручки кресла, сцепила пальцы, опустила подбородок на ладони и стала рассматривать целителя снизу вверх из своей позы юношеского любопытства и участия.

— Тебе надо отдохнуть. Расслабиться. Забыться. Хотя бы на час.

Геспер протянул руку и провел по ее затылку. Кожу нежно пощекотали коротко стриженные волосы.

— Я помогу. Но ты второй в очереди.