— Геспер, — глухо позвала Мелисса, — мне очень страшно.

— Не бойся, — ответил целитель и поспешил в свой кабинет.

Но погрузиться в мир снов, чтобы поддержать гурию, ему не удалось.

Навстречу по коридору шел Тайгер. Странно было видеть его в реальности. Совершенное тело, совершенное лицо. От него веяло силой и безмятежностью, словно его не коснулась напряженная гонка последних дней.

— Геспер, на два слова.

Жилище Тайгера располагалось на самом нижнем уровне здания. Это была огромная круглая комната, наполненная прохладным воздухом и неумолкающим гулом моря. Ветер колыхал длинные занавеси на окнах. Казалось, что она находится на вершине башни, и отсюда открывается вид на океан, по которому бегут ровные валы волн с белыми гребнями пены.

Эту иллюзию было сложно разрушить, несмотря на то что Геспер знал — они находятся глубоко под землей.

В центре помещения стояла огромная кровать. Полупрозрачный белый полог над ней тоже вздувался парусом от ветра.

Больше мебели не было.

— Твоя гурия — отличная приманка, — сказал Тайгер, отвечая таким образом сразу на многие возможные вопросы.

Да, девушку оставят в живых. И, вполне возможно, она успеет начать перековку и даже пройдет ее до конца. Если только мастера снов не сделают ответный ход.

— Приманка для..?

— Для того, кто сунется в мир ее снов. — Охотник подошел к окну, откинул белую занавесь, захлопнул приоткрытую створку, и тут же сквозняк, гулявший по комнате, стих. Смолк шум моря.

— А мы сунемся, потому что у нас нет выбора, — продолжил Геспер. — Остальных убрали, так как они перестали быть нужны.

— Хуже, провалили свое задание. — Тайгер взял две подушки с кровати, бросил обе на пол, на одну сел сам, на другую опустился эпиос. — Не узнали того, что было нужно их хозяину. Более того, почти подставили его.

Постороннему слушателю их диалоги показались бы странными, оборванными, непонятными. Как будто в них пропустили некоторые куски. Но целитель и охотник на дэймосов понимали друг друга с полунамека, с полумысли. Долгие, подробные объяснения утратили смысл.

Пленные не смогли увидеть то, что хотели увидеть в мире Аметила. И если покопаться в подсознании узников как следует, можно добраться до того, кто приказал им это сделать.

Все эти годы они выжидали. Надеялись захватить кого-нибудь из своих тюремщиков. Но теперь, с ошибкой, и этот мизерный шанс оказался для них окончательно утерян.

— Девочку освободили, — сказал Геспер. — Ее место на скале было пусто, когда я видел его в последний раз. Именно поэтому она смогла завладеть Домианом. Кто ее расковал? Как? Нам нужны ответы.

— Есть такая примета. — Тайгер многозначительно улыбнулся. — Когда появляется молодая гурия — старая через недолгое время умрет. От несчастного случая, нападения более сильного дэймоса или от неожиданной болезни. То же самое с искусителями. Выживает один. Второй — гибнет.

Многие легенды, предания, мифы о темных сновидящих Геспер узнал от охотника. Часть из них были нелепым вымыслом, часть оказывались наполовину верными, а некоторые полностью оправдывались. И этот источник знаний не истощался.

Тайгер мог высказаться проще, но эпиос понял намек.

— Хочешь привлечь Аметила?

— Нет. Не думаю.

— Он умеет неплохо отыскивать ключи-приказы, — задумчиво отозвался Геспер. — Он уже рисковал, когда лез в ловушку Спиро.

— Есть и другая сторона легенды. — Охотник сложил руки на груди. — Если старшая гурия окажется очень сильной, коварной и опытной, она погубит младшую. Осознанно или по велению инстинкта.

Эпиос усмехнулся.

— Аметил согласится помочь и без твоих предостережений. К тому же его бывшая ученица стремится стать целителем. А гурия, пережившая перековку, перестает быть гурией. Так что твои пророчества рискуют не сбыться.

Тайгер улыбнулся. Он и не претендовал на роль всеведущего предсказателя. Всего лишь озвучил очередную версию.

— Пойдешь сам?

— Отправлю Леонарда.

Охотник помрачнел. Впервые с начала беседы он проявил беспокойство.

— Геспер, не полагайся целиком на свою крысу. Ты можешь стать уязвим.

«У меня нет другого выхода», — подумал эпиос. Осторожный сновидящий все равно что застенчивый борец. И Тайгер сам знал это.

— У кого из дэймосов может быть спутником ворон?

— Не помню такого, — отозвался собеседник после секундного размышления. — Но ты же знаешь, форма легко меняется.

— Да. Знаю.

Геспер поднялся, кивнул коллеге на прощанье и вышел, покидая подземную часть здания, в которой, рядом с дэймосами, находящимися в тюрьме, держал себя Тайгер.

В своем кабинете он откинулся в кресле. Прикрыл глаза. Выровнял дыхание, освободил мысли от лишнего. И когда сознание полностью очистилось, начал листать яркие образы.

Аметил. Морфей. Хэлена. Ворон. Спиро. Мелисса.

С грохотом смыкаются скалы Симплегады, тело сжимает между камней. Дыхание эпиоса участилось, на лбу выступили капли пота. Острые когти проскребли по спине. Боль крысы заставила человека поморщиться.

Что нужно дэймосам?

А что всегда им было нужно? Власть, разрушение, боль, кровь, слепое поклонение, страх. Вот среда, в которой они обитают. И которая так отличается от мира Полиса.

Быстро уснуть в таких условиях было бы непросто, но эпиос давно овладел навыком принудительного засыпания. Вытянувшись, он вздохнул четыре раза медленно и поверхностно, потом еще четыре очень глубоко — и спустя мгновение стоял напротив скалы, где были привязаны пленники. Два окаменевших тела медленно осыпались в пропасть пеплом. Им было уже не помочь. Третье — живое, полуобнаженное — билось в цепях. Геспер оказался рядом, заглянул в безумные от страха глаза черной гурии.

— Кто тебе угрожает?

Она закусила нижнюю губу с такой силой, что на подбородок потекла струйка крови.

— Кого ты боишься больше, чем своего Фобетора?

Ответа нет, но он и не нужен.

«Это противостояние никогда не закончится. Мы получили короткую передышку в несколько десятков лет. Она оказалась длиннее, чем в прошлый раз. Теперь перед нами стоит прежняя задача — победить снова. Ничего нового. Всего лишь победить…»

Утро было холодным, серым, дождливым. Хоры — богини времен года — наконец договорились между собой о том, какому сезону открывать ворота. Приближалась глубокая осень.

Я спустился с крыльца, вышел в мокрый сад, сбивая капли воды с травы, разросшейся у тропинки. Бесцельно побродил среди поникших яблонь. Паутинки на корявых ветвях поблескивали росой и подрагивали на ветру. Среди побуревших листьев зеленели мелкие яблоки. Часть из них лежала на земле.