и Михалёва с пятёркой. Кажется, верить кому-либо, я теперь не смогу.

Мои боярские дети общались с Васильевым, которого, по словам гонца, взяли без особо труда, в строящемся посёлке. Точнее — на самом его краю, в большом сарае, где хранился различный инструмент.

Находились тут все три деда, Сильнов, Лао Хе и даже Мастер Шень, который к Лоскутову с нами не ездил.

Был тут и Васильев.

Боярский сын был растянут на неком подобии дыбы и выглядел ужасно. На лице не было живого места. На обнажённом теле множество ожогов и порезов. Даже куски кожи сняты в нескольких местах. А ещё у него не хватало кисти левой руки. Лишь культя, перетянутая ремнём.

Но вот его глаза горели лютой ненавистью. Которая только усилилась, стоило ему видеть меня. Мне даже показалось, что сейчас он скажет какую-нибудь гадость. Но нет. Видимо от этого его уже отучили.

— Ну что тут? — разглядывая пленного, поинтересовался я.

— Крепким оказался, скотина, — сплюнул на земляной пол Скворцов. — Если бы не Мастер Шань, то хрен бы мы его разговорили.

— Узнали?

— Узнали, — как-то совсем невесело произнёс Сильнов. И повернувшись к Васильеву, приказал: — Говори! Расскажи своему боярину, кто уговорил тебя предать!

— Соболь! — растянув в улыбке беззубый рот, ответил боярский сын. И хрипло рассмеявшись, спросил: — И что ты теперь будешь делать, боярин?

Интерлюдия 6

— Брат, я всё же не понимаю, зачем нам эта война? — Павел Балховский, младший сын ныне покойного князя Ростислава Балховского, недовольно нахмурился.

— Ты просто не слышал всех этих разговоров в столице, Паш, — отмахнулся Пётр Балховский. Наследник Ростислава, а теперь и сам князь. — Эти шакалы в открытую смеются над нашим родом. А отца, который умер во сне, побывав в княжестве Ульчинском, иначе как трусом и не называют. Мне пришлось убить троих бояр на дуэли, прежде чем все заткнулись. Но это не значит, что болтать перестали меньше. Просто теперь шепчутся по углам.

— И что нам до мнения каких-то худородных бояр? — пожал плечами младший брат. — Они всегда шепчутся. Но надолго их не хватает.

— Да если бы дело было только в этом. Но другие князья теперь тоже смотрят косо. У нас уже сорвалось четыре крупных заказа. Четыре! За совсем малое время. Мы, конечно, не обеднеем. Но всё это лишь первые ласточки. Боюсь, что если так будет продолжаться, то наше княжество решат попробовать на прочность. И не факт, что мы сможем выстоять. У наших бояр тоже есть уши, и не все из них помнят, что такое честь.

— И поэтому ты сам решил устроить войну? Сыграть на опережение?

— Это одна из причин, — кивнул Пётр. — Если мы сейчас быстро победим и женим тебя на Ульчинской, то все заткнутся. Нас снова начнут бояться.

— А другие причины? — поинтересовался младший Балховский.

— Другие? — старший брат с сомнением посмотрел на Павла. — У тебя будет своё княжество.

— Ты же знаешь, я никогда не стремился к власти, — скривился Павел.

— И это плохо! Амбиции никогда не бывают лишними. Тем более у княжича. А если ты и дальше будешь лишь куролесить с друзьями, да брюхатить боярышень, то станешь похож на отцова байстрюка. Вспомни, как он закончил.

— Не смей меня даже сравнивать с этим ничтожеством! — гневно воскликнул младший, сжав кулаки. — Из-за этого ублюдка у нашего рода всегда были лишь проблемы! А отец этого словно не замечал. Носился по всему княжеству и затыкал недовольные рты золотом.

— Именно поэтому я и хочу сделать тебя князем Ульчинским, — жёстко произнёс Пётр. — Не дай Светлые Боги тебе стать таким же.

— Но это же не единственная причина? — немного подумав, спросил Павел. Мысль самому стать князем отторжения у него не вызывала. Скорее — наоборот. — Есть ещё что-то?

— Есть, — кивнул старший. — Мне не даёт покоя смерть отца. Я не верю, что у него вдруг внезапно остановилось сердце. Да и само поспешное бегство легиона из Ульчинского княжества мне тоже не нравится. И ведь не спросишь ни у кого, в чём причина.

— А не надо было сразу казнить темника, — ехидно хмыкнул младший.

— Ещё как надо! Эта тварь должна была охранять отца!

— А Саблеслава хоть красивая? — неожиданно спросил Павел. — Я не хочу жениться на уродине.

— Лет пять назад была очень даже миленькой. Я встречал её на балу у Великого Князя. И уже тогда было видно, что она станет настоящей красавицей. Но какая разница? Даже будь она уродливой старухой! Тебе не обязательно её любить. И уж тем более она не будет любить тебя. Не после разгрома её легиона и захвата княжества.

— А ты уверен, что нам хватит сил? — с сомнением спросил младший.

— Хватит. У неё всего один легион, который не ждёт нападения. Наши два легиона его попросту раздавят. А боярское ополчение княгиня собрать не успеет. Не зря же я заплатил такие деньги за эти артефакты, что скрывают наше продвижение.

— Это да, — протянул Павел. — Мне кажется, что если к той сумме, что ты отдал, добавить ещё чуть-чуть, то княжество не обязательно даже захватывать. Можно было просто купить.

— Зато нас до сих пор так никто и не заметил, — улыбнулся князь. — Остался всего лишь один переход. Завтра утром мы раздавим легион Ульчинской и ворвёмся в город. Спасти их может лишь чудо!

— Почему обязательно утром? Разве нельзя немного подождать? Нашим людям хорошо бы отдохнуть.

— Эти чёртовы артефакты разряжаются, — вздохнул князь. — И быстро перезарядить их не получится. Так что сходу в бой.

Глава 22

Когда я и моя жена расходимся во мнениях,

мы обычно поступаем так, как хочет она.

Жена называет это компромиссом.

Марк Твен

Услышав кто именно виновен в смерти моего человека, я растерялся. Но сильно удивиться не успел, потому что Сильнов шагнул к Васильеву и ударил его кулаком в ухо.

— Имя говори, паскуда! — прорычал дядя Саша. Но пленник лишь расхохотался, каким-то совсем безумным, каркающим, смехом. Так и не дождавшись ответа, Сильнов повернулся ко мне и пояснил: — Это не Данислав Соболь, а Александр.

— Тот дурной племянник? — вспомнил я.

— Он самый. И именно он сговорился с Лоскутовым и Васильевым.

— Зачем ему это?

— Расскажешь? — снова повернулся к Васильеву Сильнов.

— Да пошёл ты! — пленник выплюнул ему под ноги кровавый сгусток.

— Тогда я сам. Дело в том, Маркус, что виноват в этом ты сам. Точнее — твои слова про княгиню. Вот младший Соболь и обиделся. И решил таким образом отомстить. А так как он в курсе многих дел своего дяди, то сразу же нашёл нужных людей. Но ты спутал ему все карты тем, что сдал Кусаинова княгине. Иначе в данный момент мы бы не Васильева допрашивали, а участвовали в родовой войне.

— Но он всё равно решил убить Бэй Линя? — удивился я.

— Уж сильно обидчивым оказался, тварь, — недовольно пробурчал Скворцов. — Ну и рассчитывает на защиту своего рода.

— А как он вообще смог справится с Богатырём? Он настолько силён?

— Родовое умение Соболей — Тень, — вздохнув, пояснил дядя Саша. — Пока Васильев отвлекал Бэй Линя, Александр Соболь просто появился у него за спиной и ударил артефактным клинком. Богатырь не ожидал удара в спину. Точнее — он в принципе не ожидал удара.

— Бред, — растерянно покачал я головой. — Бэй Линь разве не знал, что Васильев больше не возглавляет разведку рода? Как он ему доверился вообще?

После этих моих слов все присутствующие виновато отвели глаза.

— Не знал, — выдавил из себя Кустов. — Бэй Линь тогда опоздал. А мы все как-то забыли ему об этом сказать. Вот Васильев и воспользовался его незнанием.

— А тебе-то зачем это было нужно? — немного помолчав, подошёл я к пленнику и посмотрел ему в глаза. — Так сильно обиделся?

— Это ты возгордился, — зло прошипел в ответ Васильев. — Решил, что можешь играть судьбами людей по своему усмотрению. Вот и получай. И с Соболем ты всё равно ничего не сделаешь. Кишка тонка!

— Угу, — хмыкнул Сильнов. — А про пять тысяч золотом, что ты получил от младшего Соболя, предлагаешь забыть?