Я уставилась на него.

– Ты знал, что она вернулась и я застряла в этом доме, и ничего не сделал?

– Это было бы пособничество и соучастие.

– Это не было преступлением, – упрямо сказала я. – У меня был ключ.

Его губы изогнулись в самодовольной усмешке.

– Надо сказать, твое бегство было впечатляющим.

– Это была идея Вероники. И вообще, это по твоей вине я оказалась там.

– По моей вине?

Он притормозил у закусочной.

– Ты сказал мне покопаться в том, что она скрывает. Вот я и копалась.

Он мрачно усмехнулся.

– И что ты нашла?

– Ничего. Она вернулась домой сразу же после того, как я туда проникла.

Он был настолько проницателен, что это нервировало. Он как будто всегда был на шаг впереди меня.

Ник заказал на вынос два бургера себе, потом добавил мой заказ. Пока мы ехали, он съел свои бургеры, и мне стало легче хотя бы оттого, что Делия ошибалась и это не было свиданием. Я проглотила бургер и картошку фри, наблюдая, как мимо проплывают здания. Ник свернул на боковую улочку и сбавил скорость возле офиса недвижимости, где работала Тереза.

– Что мы тут делаем? – спросила я, скомкав обертки и бросив их в пустой пакет. Машина затормозила и развернулась так, что я приложилась о приборную панель – это Ник сделал незаконный разворот.

– Ну ты же хотела поиграть в детектива, правильно? Будешь участвовать в настоящей слежке. – Он прижал машину к обочине и заглушил двигатель.

Бургер в моем желудке превратился в камень.

– Почему мы следим за Терезой, если бармен сказал, что это не она?

Ник вытер жирные пальцы салфеткой; его глаза блуждали по парковке, пока он не обнаружил машину Терезы.

– Потому что я думаю, что они оба что-то скрывают, и мне надо знать, с кем она была тем вечером.

– И как ты собираешься это узнать?

Он откинул спинку сиденья, скрестил руки на груди и закрыл глаза.

– Мы подождем, пока не заявится ее парень.

Прошло двадцать минут. Я была уверена, что большую часть этого времени Ник провел с закрытыми глазами, к тому же на них была надвинута бейсболка. По крайней мере, теперь я понимала, почему он не заказал нам ничего выпить.

– И на что мне вообще обращать внимание?

Виниловое сиденье скрипело оттого, что я пыталась устроиться поудобнее. Если бы я откинула спинку сиденья, как Ник, мы оба ничего не могли бы разглядеть.

Когда он наконец ответил, его голос слегка хрипел.

– Просто скажи мне, когда покажется «Линкольн» Феликса.

Мой позвоночник напрягся.

– Феликса? – Я сорвала бейсболку с лица Ника. – Так ты все это время знал, кто клиент Терезы? И когда ты планировал мне это рассказать?

Ник открыл один глаз, от ленивой ухмылки на щеке появилась ямочка.

– А ты не спрашивала.

– И что ты еще выяснил, а мне не рассказал?

Он открыл второй глаз и потянулся, руки почти коснулись потолка позади него. Он сцепил пальцы за головой, слегка согнул колени по обе стороны рулевого колеса. Куртка была распахнута, пистолет в кобуре прижат к ребрам.

– Я знаю, что клиент Терезы – человек по имени Феликс Жиров. Он очень богат, очень влиятелен и очень глубоко связан с организованной преступностью. И, по словам наших ребят из криминальной разведки, у Феликса на подхвате бухгалтерская фирма Харриса Миклера.

Раздался нервный смешок.

– Это, наверное, совпадение, да?

Ник натянул кепку, надвинув ее на глаза.

– Когда дело касается мафии, совпадений почти не бывает. К сожалению, этот человек сделан из тефлона. Ничего не прилипает. Он должен был сесть в тюрьму дюжину раз, но в штате нет ни одного судьи, у которого хватило бы духу вынести ему обвинительный приговор. Даже если бы к этому шло дело, у него есть друзья, которые могут помочь исчезнуть почти любому человеку… новое имя, новый паспорт, а прежний стерт с лица земли, как будто его никогда и не было. Он выйдет под залог и сбежит, и мы никогда больше не увидим его и не услышим имя Феликс Жиров.

– Но чего он хочет от Терезы?

– Вот это я как раз и планирую узнать. – Словно читая, что написано у меня на лице, он вздохнул и добавил: – Послушай, Финли. Я не стремлюсь разрушить жизнь Стивена или даже Терезы. Если Феликс причастен к исчезновению Миклеров, полагаю, Тереза тоже в каком-то смысле его жертва. Обещаю, мы во всем разберемся. С тобой и детьми будет все в порядке. Я собираюсь держать вас троих как можно дальше от следствия. Джорджия заставила меня поклясться в этом.

– Заставила?

Он поморщился.

– Заставила.

Меня одолело любопытство.

– А что еще она сказала?

Он посмотрел в окно, по затылку пополз румянец.

– Сказала, что у тебя разбито сердце. И что если я причиню тебе боль, она сперва отберет мой значок, а потом расквасит мне лицо.

Я покачала головой, рассмеявшись про себя.

– То Джорджия, то Делия. Тебе, наверное, кажется, что это одна большая подстава. Клянусь, никто не собирался вынуждать тебя приглашать меня на свидание.

– А если бы я пригласил, неужели это было бы так ужасно?

Он отвернулся от окна, его глаза снова «ощупали» меня, как вчерашним вечером на крыльце. Только на этот раз чувствовался интерес, весьма далекий от профессионального.

Мой смех замер. Повисла напряженная тишина, острая и горячая. Ник был привлекателен и холост. Он был другом моей сестры, и это значило, что он прошел самую строгую в мире проверку. Я была уверена на все сто, что он хочет поцеловать меня прямо сейчас, и точно так же я была уверена, что мне бы это понравилось.

Струйка пота стекла по моей пояснице. Я потянулась к кондиционеру на центральной консоли, а он в то же время потянулся, чтобы включить радио. Наши руки соприкоснулись. Я подняла взгляд, его лицо было совсем рядом, козырек бейсболки затенял наши лица. Никто из нас не пошевелился, и мое сердце забилось чуть быстрее, когда Ник переплел наши пальцы.

– Я должен признаться, – сказал он низким голосом, от которого у меня перехватило дыхание. – Это не было на сто процентов идеей Джорджии.

Я не отстранилась, когда скрипнул винил и Ник пододвинулся ближе. Адреналин зашкаливал, воздух казался разреженным. Я не помнила, когда я в последний раз была так близко к мужчине, кроме Стивена.

– Все нормально? – спросил Ник. Наши лбы соприкоснулись под козырьком бейсболки, сдвигая ее вверх.

Нет, это вовсе не было нормально. То, чего я хотела в данный момент, было очень, очень, очень неправильным. Неправильным по тысяче причин. Голова кружилась, но я кивнула. Дюйм расстояния, которое продолжал выдерживать Ник, исчерпывал мой самоконтроль до последней капли. Наши носы столкнулись, когда за окном за головой Ника проехал длинный черный верх.