Я убрала из повествования горячего молодого адвоката и заменила его крутым полицейским, но, несмотря на то, что героиня и коп прекрасно сошлись на страницах романа, отсутствие адвоката в повествовании казалось неправильным по причинам, с которыми я ничего не могла поделать. Я скучала по их перепалкам, по его открытой улыбке. Я скучала по тому, что он видел ее насквозь – сквозь парик, и макияж, и взятое взаймы платье, – и, хотя она была убийцей с запутанной предысторией, казалось, ему все равно понравилось то, что он увидел в глубине.

Я пододвинула к себе телефон, пролистала контакты до имени Джулиан. Палец завис над кнопкой «Удалить». Имелось столько причин, чтобы нажать ее. Столько причин, по которым я должна была вычеркнуть его из своей жизни еще несколько дней назад.

Вместо этого я взяла телефон, соскользнула на пол, прислонившись к столу, и нажала его имя на экране.

Обняв колени, я слушала, как идет сигнал, и ждала ответа голосовой почты. Поэтому, когда трубку снял он сам, я была настолько ошеломлена, что даже не могла говорить. На той стороне тоже молчали.

– Меня зовут не Тереза, – тихо призналась я. – И на самом деле я не агент по продаже недвижимости. – Я прислушалась, пытаясь уловить хоть какой-нибудь признак того, что он еще тут. – И я не блондинка. И ты был прав насчет всего того, что ты говорил обо мне в баре. Такие вечеринки – не мое. Даже платье, которое было на мне, – не мое.

Я затаила дыхание, повисла долгая пауза. Я была уверена, что он положил трубку, и уже собиралась отсоединиться, когда он спросил:

– Хоть что-то тогда было правдой? – Его тон ни в малейшей мере не был обвиняющим. Никаких ожиданий или требований.

– Кое-что. – Я зарылась лицом в руки, удивляясь, насколько сильно я чувствовала себя виноватой. – У меня двое детей. Я в разводе. У меня в разгаре борьба за опеку над детьми с моим бывшим. – Я посмотрела вниз на крошки «Орео» на растянутой футболке. – И ты более-менее точно определил мой вкус и диетические предпочтения.

Он вздохнул. Или, может быть, это был нервный смешок.

– Кто ты? – В его голосе сквозило неподдельное любопытство.

Я прислонилась головой к столу.

– Наверное, я не могу рассказать тебе это. Не сейчас.

– Почему?

– Я хочу рассказать. – Ладонью я зачесала волосы назад, ногти прошлись по фантомному зуду от парика. – Просто… сначала мне нужно кое с чем разобраться.

– У тебя какие-то проблемы?

– Я не хочу, чтобы они были, – сказала я, борясь со слезами. – Я пытаюсь поступать правильно, но все всегда идет не так. – Все, что я хотела, – иметь возможность быть со своими детьми. Доказать Стивену, что он ошибался на мой счет. Но что, если он не ошибался?

– Этот Миклер, тот мужик, который пропал, – спросил он мягко, – он сделал тебе что-то плохое?

– Нет, – ответила я. Но подумала обо всех именах в его телефоне. – Не мне.

– Ты сделала ему что-то плохое?

И снова не было и намека на обвинение. Ни осуждения, ни попытки судить. Может, так и должно было быть.

– Нет, но я сомневаюсь, что мне кто-нибудь поверит.

– Может, если ты расскажешь мне, что случилось, я смогу помочь.

Он говорил так искренне. Так честно. Я подумала, что то, что я выкладываю ему по телефону всю уродливую правду, довольно похоже на исповедь. Мне хотелось, чтобы я могла несколько раз прочесть «Аве Мария» и весь мир вокруг простил бы меня так же, как, казалось, хотел простить Джулиан.

– Не могу. То, во что я вляпалась… Все запутано. – С моей стороны было бы неправильно втягивать его во все это. – Прости, я не должна была звонить…

– А почему позвонила? – спросил он прежде, чем я повесила трубку.

Вопрос заставил меня остановиться. Я пыталась просверлить дырку в джинсах на коленке.

– Я просто хотела, чтобы ты не думал обо мне совсем плохо. Мне никогда не хотелось водить тебя за нос. Если бы сейчас все не было так плохо, я бы сказала тебе свое настоящее имя. Я бы приняла твое приглашение, мы заказали бы пиццу, и я рассказала бы тебе все за кружкой пива. Но…

– Все запутано, – сказал он мягко. – Я понял.

– Ты мне веришь? – Я закрыла глаза и приготовилась услышать ответ, удивленная, какое облегчение я испытала, когда он наконец заговорил.

– Да, верю.

– Почему?

– Ты когда-нибудь слышала о Бритве Хэнлона? – Я откинула голову назад и закрыла глаза. Его глубокий голос, ровный и спокойный, бальзамом изливался на мои расшатанные нервы. – Эта старая мудрость звучит примерно так… «Не нужно приписывать злому умыслу и жестокости то, что можно объяснить менее преступными соображениями». Я взял за правило никогда не предполагать худшее в людях.

– А может быть, надо.

– Иногда люди просто ошибаются.

Мы оба замолчали. Я размышляла, были бы его чувства такими же, как сейчас, если бы он знал глубину ошибок, о которых шла речь. Если бы он знал, что тело Харриса Миклера похоронено глубоко под ними.

– Наверное, мне стоит избавиться от этого телефона и больше никогда тебе не звонить.

– Ты действительно этого хочешь?

– Нет.

– Тогда оставь его. – Теперь это был голос адвоката, дающего советы. Он обнадеживал, он давал опору, за которую можно было держаться. – Я все еще не знаю твоего имени, – напомнил он. – Твой номер ничем не отличается от таких же безымянных в моем телефоне. Детектива интересует только женщина по имени Тереза, а так как ты не Тереза, у меня нет причин рассказывать ему о тебе. Не так ли?

Я проглотила болезненный комок в горле.

– Да.

– Обещай, что если тебе понадобится помощь, ты позвонишь.

Мне хотелось сказать ему, что мои проблемы гораздо хуже неисправного аккумулятора.

И чтобы исправить все то, что я натворила, понадобится нечто большее, чем набор проводов и пачка влажных салфеток.

– Со мной все будет в порядке, – сказала я и повесила трубку. Хотелось бы верить в это.

Согласно объявлению о помолвке, напечатанному в местной газете семь лет назад, Эмми Шапиро вышла замуж за молодого предпринимателя, владевшего сетью автомоек. Его звали Дэниел Рейнольдс.

Согласно справочнику, Эмми и Дэниел Рейнольдс проживали в таунхаусе в Потомак-Фолс, примерно в четырнадцати милях отсюда.

И, согласно бейджу на костюме, в котором Эмми Рейнолдьс, она же Эмми Р., выходила тем утром из дома, она направлялась на работу.

Мы с Никой проследили за ней до парковки у торгового центра «Фейр Окс», затем до косметического отдела в «Мейсис». Мы спрятались за стеллажом с платьями, наблюдая, как она расставляет товары под стеклянным прилавком.