уже начала испытывать его – удовольствие – и закусила губу, не желая показывать насильнику, что его напористые движения достигли цели. Но Идо и так это чувствовал: по её дыханию, по тому, что Лиссначала откликаться и её руки больше не отталкивали его, а сжимали, а с искусанных в кровь губ то и дело слетали короткие стоны.

– Ночные охотники сильны не только в бою. Мы можем довести вас до невиданного экстаза, но подлинная вершина открывается чуть позже… когда тебе покажется, что лучше быть уже не может… когда ты перестанешь испытывать оргазм, а превратишься в него…

Иглы всё ближе…

– Вот тогда я мягко войду в тебя с другой стороны и потяну твою кровь… не жадно – нежно… пропитывая тебя абсолютным наслаждением… отправляя на такую вершину блаженства, которую ты сейчас не способна представить… Наш наркотик, ощущение высушивания и великолепный секс создают невыносимо сладостный коктейль, и ты, возможно, потеряешь от восторга сознание… А когда очнёшься – захочешь испытать его снова. И снова. И снова.

Иглы всё ближе…

Но теперь девушка ждала их без страха, без трепета – она была слишком возбуждена, и обещание усилить наслаждение сделало своё дело. Лисс жаждала. А Идо не торопился, растягивая удовольствие обладания, возбуждаясь от мысли, что совсем скоро эта гордая шаса окажется в его полной власти.

– Коровы перестают испытывать влечение к кому бы то ни было, кроме масанов. Все остальные любовники, всё пережитое до обращения в корову начнут казаться пресными, лишёнными настоящей страсти и внутреннего огня. Если повезёт, у вас окажется один хозяин, а если нет – вы превращаетесь в бегающих за масанами шлюх, умоляющих взять вас любым способом…

Иглы всё ближе…

– Не надо… – прохрипела девушка.

Идо улыбнулся и впился в её шею.

///

– Что он делает? – удивилась Лисс.

– Полагаю, как-то развлекается, – высказал предположение Киви. – Не знаю, как у них там принято.

– Ты не знаешь? Я думала, ты знаешь всё.

– Ты невнимательно прочитала текст на отрывном календаре: сегодня день удивительных открытий.

– У меня нет отрывного календаря.

– Мало того что нет, так ты ещё невнимательно его читаешь, – проворчала птица. И добавила: – Меня никогда не интересовали физиологические особенности кровососов. А речь, судя по всему, идёт именно о них.

Они стояли перед прозрачной стеной камеры вампира. Точнее, Лисс стояла, держа в руке рабочий планшет, а попугай сидел на вделанной в стену жёрдочке, каковых по всему дому было в избытке. Стояли и сидели – и без особого интереса наблюдая за корчащимся в кресле пленником. Нет, пожалуй, не корчащимся, а извивающимся: движения Идо показывали, что он представляет себя в кресле отнюдь не в одиночестве.

– Что ты велел ему вообразить?

– Очень нужно мне придумывать кровососу развлечения, – недовольно ответил попугай. – Зациклил его сознание внутри коробочки и приказал самостоятельно придумывать приятные истории.

– Интересно, что он представляет?

– Действительно интересно?

– Пожалуй, нет.

– Вот и я так думаю. – Киви наклонил голову, презрительно разглядывая вампира. – Главное, что он нам не мешает.

– Он не сможет, – обронила девушка.

– Да? Ты боялась, что он проломит стену.

– Идо мог проломить стену, но несколько часов назад. А сейчас он слабеет.

– Так быстро? – Попугай удивлённо посмотрел на шасу.

– Да, очень быстро, – подтвердила девушка, сверившись с появившимися на планшете показаниями. – То ли Бри плохо его сделала, то ли он заряжается неподходящим топливом.

– В смысле?

– Ему нужно мёртвое, но не думаю, что трупы. Он набросился на них от безысходности.

– И должен жрать их часто?

– Часто и помногу.

– Может, это его наказание? – неожиданно сказал Киви.

– За что?

– Он достаточно натворил, чтобы Бри превратила его в пожирающее трупы животное.

– Он и был животным.

– Но теперь он падальщик. Всеми презираемый подонок, стоящий на самой низкой ступени пищевой пирамиды.

– Может быть, – протянула Лисс. – Может быть…

Все последние часы девушка провела в лаборатории, плотно работая с клетками пленного вампира. Благодаря образцам Хинуса, у неё уже был опыт. Лисс знала, чего ищет, и сразу приступила к интересующим её исследованиям, пытаясь разобраться, как можно уничтожить необыкновенную «чёрную пыль», пропитывающую тело Идо. И пришла к неутешительному выводу.

– Никак.

– Так не бывает, – уверенно заявила в ответ птица. – Попробуй ещё.

– Пока я вижу лишь один способ борьбы с подобными существами: воздействовать на «классические» ткани, но при этом иметь в виду, что «чёрная пыль» будет защищать их так долго, как сможет.

– Пока есть энергия, – уточнил попугай.

– Да, пока есть энергия. К примеру, «пыль» защищает Идо от солнечных лучей, поскольку его старые клетки реагируют на свет так, как должны реагировать. «Пыль» нивелирует воздействие.

– Но если энергия «пыли» исчезнет…

– Пропадёт и защита.

– Понятно. – Киви посмотрел на два «протуберанца», заливающих ярким светом камеру вампира, затем на девушку, но ничего не сказал.

– У меня достаточно образцов для исследований, – ровным голосом произнесла Лисс.

Попугай оставил её слова без ответа. Зачем говорить о том, что и так всем понятно?

Поёрзал, удобнее устраиваясь на жёрдочке, хотя и без того сидел вполне уютно, и поинтересовался:

– То есть ты не знаешь, что делать с «пылью»?

– Я работаю над этим, – медленно произнесла Лисс. – Но если Бри научится создавать големов, состоящих только из «пыли», справиться с ними существующими методами будет практически невозможно.

– Голему понадобились мозги, – напомнил Киви.

– Хочешь сказать, что их она делать не умеет?

– Хочу на это надеяться.

– Да, ты прав – мы можем только надеяться, потому что, если Бри научится творить из «чёрной пыли» мозги, воздействовать на них ментальными арканами наверняка станет невозможно. И даже «заговор Слуа» окажется бессилен.

Киви поёжился, щёлкнул клювом, но промолчал, показав, что такая перспектива его немного пугает.

– И я не сомневаюсь, что пока Бри вставляет существам «обыкновенные» мозги, она надёжно защищает их от физических атак.

– Потому что они – наша главная цель.

– Да. Но теперь меня интересует, что станет с «пылью», когда энергия закончится. – Она вновь заглянула в планшет. – Если верить показаниям, Идо ослаб настолько, что при всём желании не сможет причинить нам вред. – Пауза. Лисс вновь открыла планшет, тут же выключила его, покусала губы и приказала: – Отключи артефакт.

– Ты уверена? – едва слышно спросил попугай.

– Да, пожалуйста.

– Как скажешь. – Киви прошептал короткое, из трёх слов, заклинание, и надетый на голову масана обруч перестал работать.

///

«Укуси меня! – завыла мерзкая шаса. – Укуси меня сейчас! Высоси мою кровь! Высуши меня! Возьми меня немедленно!»

Она насаживалась на него как сумасшедшая и рыдала, умоляя вновь вонзить иглы в шею, чтобы вернулось невероятное наслаждение, унёсшее Лисс на самую вершину блаженства.

«Не останавливайся! Не останавливайся…»

Распалённая шаса стала таять в его