Я почувствовала беду, едва Адам затормозил у обочины. До полуночи оставалась одна минута, а тетин дом сиял огнями, точно новогодняя елка: свет горел на всех этажах, в окне гостиной вспыхивали разноцветные пятна от работающего телевизора, а входная дверь была приоткрыта. Пузырь на крыльце старательно вылизывал лапу.

Замирая от мутного страха, я отмахнулась от прощальных поцелуев Адама и выскочила из машины. Взлетела на крыльцо. Сердце билось гулко и бешено, будто хотело выпрыгнуть из груди. Я подхватила Пузыря, тот громко возмущенно мяукнул и махнул на меня лапой; с котом на руках я побрела по дому и стала звать родных. Никто не откликался. В полном отчаянии я уже добралась до подвала, как вдруг услышала шаги на крыльце. Выпустила Пузыря и кинулась навстречу семье.

В гостиную вошли лишь двое.

— Что случилось? Почему дом нараспашку? Я здорово испугалась.

Тетя А. уронила ключи на столик в прихожей и судорожно вздохнула:

— Твоя сестра пыталась себя убить.

Кажется, сердце у меня перестало биться. Дышать я точно перестала. Все мое существование зависело от слова «пыталась».

— Пыталась?

— Она проглотила полбутылки водки и полпузырька валиума, который остался после вашей мамы. Потом пришла ко мне и сообщила, что передумала. Расхотела умирать. — Тетя шмыгнула носом и потрясла головой, смаргивая слезы. — Мы доставили ее в больницу вовремя. Лани поправится.

У меня вырвалось рыдание.

— Почему ты мне не позвонила?!

— Прости, Джози. Лани не разрешила.

— Что?! Почему?

— Потому что она чокнутая сука, — пробормотала Эллен и с гордым видом зашагала на второй этаж.

Тетя проводила дочь хмурым взглядом.

— Прости, — сказала она и тоже стала подниматься по лестнице.

Оставила меня гадать, за что именно извинилась.

Ночью меня преследовала череда кровавых снов, один страшнее другого. Облегчение, которое я испытала при пробуждении, длилось лишь миг — пока мой взгляд не остановился на пустой кровати Лани и на меня не навалилась действительность.

Я должна увидеть сестру!

Я протопала в кухню и объявила о своем желании.

Кофейная чашка в тетиных руках задрожала.

— Не знаю, стоит ли.

— Она моя двойняшка! — В глазах вскипели слезы. — Которая пыталась покончить с собой. Мне нужно ее увидеть.

— Джози…

— У меня больше никого не осталось. Тетя А., пожалуйста. Мне очень нужно к ней.

— Хорошо. — Тетя мрачно кивнула. — Я понимаю. На твоем месте я чувствовала бы то же самое. Только, милая, должна предупредить: Лани может тебе не обрадоваться.

Лифт доставил меня на третий этаж — в детское отделение. В больнице пахло спиртом и болезнями, по этажу бродили бледные тихие дети. И моя сестра — здесь?! Она решила, будто мертвой быть лучше, чем живой?! Что на нее нашло? Да, нашу жизнь идеальной не назовешь, зато нас двое! У Лани есть я, а у меня — она. Это дорогого сто́ит!

— Привет, — поздоровалась я, входя в палату.

Лани смотрела в окно, ее лицо в отражении выглядело непривычно унылым. Я вздрогнула. Позвала еще раз:

— Лани, как ты себя чувствуешь?

Она повернулась так резко, что ее волосы — жирные и свалявшиеся — каруселью взметнулись над головой. Посмотрела на меня красными слезящимися глазами и хрипло прошипела:

— А как я, по-твоему, себя чувствую?

Я неловко потопталась на месте. Нужно было послушать совета тети — или хотя бы взять ее с собой.

— Что, язык проглотила? — съязвила сестра. — Или ты способна обсуждать лишь супервеселые собрания болельщиков, суперважные уроки и своего суперклевого пай-мальчика?

Мои щеки вспыхнули, из глаз побежали горячие слезы.

— Лани, что с тобой?

— Вчера вечером я пыталась себя убить. — Она прищурилась, голос прозвучал до абсурда спокойно. — Приняла смертельную дозу транквилизаторов вместе с алкоголем. Ты была на своем милом свиданьице — наверное, вязала жилетки для бездомных котят и спасала китов вместе со своим мальчиком-девственником, — а я в это время пыталась усыпить себя на веки вечные. Вот что со мной.

Я со свистом втянула воздух.

— Это из-за меня?

Лани коротко хохотнула, и резкий смех перешел в удушливый кашель. Она схватилась за горло, болезненно поморщилась. Поморгала слезящимися глазами и с презрением выплюнула:

— Ну конечно, ты все о себе! Хватит быть эгоисткой, Джози!.. Только знаешь? Оказывается, у нас больше общего, чем я думала. Правда-правда. И ты, и я, сестренка, мы всего-навсего мыши. Я-то считала, трусиха у нас ты, — а выяснилось, что и я боюсь не меньше. Не сумела довести дело до конца. А теперь проваливай.

Ветка обсуждения на www.reddit.com/r/reconsideredpodcast, опубликовано 29 сентября 2015

«О любимых людях нужно заботиться, — сказала она. — Иначе их можно потерять».

Я не позаботилась о своей сестре. Тот ночной звонок был криком о помощи, а я его проигнорировала. Я целых тринадцать часов ничего не предпринимала, а моя сестра тем временем рассыпалась на кусочки. Адам предупредил — Лани хрупкая, — а я пошла на поводу у своих обид десятилетней давности и не помогла ей.

— Ты как? — спросил Адам, отпирая входную дверь. — Бледная что-то.

Я покачала головой и села на ступеньку крыльца.

— Я не могу войти, Адам. Вдруг она?..

Я похолодела и крепко зажмурилась, отгоняя кошмарные картины безжизненного тела сестры.

Адам вздохнул и опустился рядом.

— Тебя очень долго здесь не было. Ты просто забыла, на что способна Лани.

— Хочешь сказать, это просто розыгрыш?

— Нет. Конечно нет. Но исчезнуть — вполне в ее духе. Месяца два назад я вернулся с работы и обнаружил запертую дверь и Энн на крыльце. Лани не забрала дочь из школы, и Энн сама пришла домой. Лани не отвечала на звонки, никто не знал, где она. Наконец в восемь вечера Лани явилась — глаза стеклянные… Знаешь, где она была? В библиотеке. Меня три часа трясло от паники, я обзванивал больницы, а Лани целый день читала «Унесенных долбаным ветром»! — Адам покачал головой. — Сейчас все по-другому, знаю. Она уже несколько недель сама не своя из-за подкаста, а тут еще такое письмо… Я лишь хочу сказать — не нужно сразу предполагать худшее.