учебника исключить все упоминания количества убитых во время Нанкинской резни китайцев, поскольку власти считали, что для его подтверждения недостаточно доказательств. Три года спустя министерство даже вынудило автора одного из учебников сократить количество убитых японскими солдатами за один день Нанкинской резни с 25 тысяч до 15. В оригинальной версии учебника цитировалась фраза из дневника о 25 тысячах пленных, уничтоженных за один день. Но под давлением министерства издатель учебника уступил и сократил цитату до слов: «Подразделение Сасаки ликвидировало 15 тысяч человек»[552].

Академическое умолчание

За редкими исключениями, академическое историческое сообщество в Японии сторонилось изучения Нанкинской резни. Некоторые утверждали, что прошло недостаточно времени, чтобы счесть данную тему достойной исследований или оценивать с исторической точки зрения противоправное поведение японцев. Некоторые даже с негодованием реагировали на критику японских злодеяний времен войны («Сколько нам еще извиняться за совершенные нами ошибки?» – гневно заявил один из них[553]).

Другие выступают в защиту Японии и даже объединяются с консервативными японскими ультранационалистами, пытаясь свести к минимуму значимость резни и число ее жертв. Один из известных ревизионистов, затеявший собственную кампанию по искажению истории событий в Нанкине и других аспектов истории Второй мировой войны, – Фудзиока Нобукацу, профессор Токийского университета. Среди его заявлений есть утверждения, что во время надругательства над Нанкином погибло намного меньше людей, чем говорят китайцы, что большая часть жертв Нанкина были партизанами, а не гражданскими и что азиатские сексуальные рабыни, или «женщины для удовольствия» японских военных, были обычными проститутками. Фудзиока приравнивал получение женщинами денег к «выигрышу в лотерею»[554] и требовал, чтобы японское правительство не только отозвало принесенные этим женщинам извинения, но и вообще вычеркнуло упоминание о них в японских учебниках истории.

В Японии серьезными исследованиями Нанкинской резни занимаются в основном те, кто действует вне традиционных академических сообществ, в частности внештатные авторы и журналисты. Лучший тому пример – Оно Кэндзи, простой рабочий. В 1988 году он начал расспрашивать окрестных крестьян, служивших в батальоне Айдзу Вакамацу во время нанкинских событий[555]. У холостяка Оно хватало времени, чтобы посвящать себя этой теме, поскольку у него не было семьи, а перерывы между долгими сменами на заводе составляли 36 часов. Шесть лет спустя сообщалось, что Оно Кэндзи посетил около 600 домов, расспросил 200 человек, сделал фотокопии 20 из 30 с лишним дневников и записал на видео беседы с несколькими людьми. Некоторые из его находок появились в еженедельном журнале «Сюкан Кинёби» и были названы первой работой о Нанкинской резне, основанной исключительно на японских источниках. В 1996 году он стал соавтором очень значимой книги на тему Нанкинской резни, но продолжает жить в постоянном страхе возможной мести со стороны японцев, отказываясь даже фотографироваться, чтобы не стать добычей праворадикальных фанатиков[556].

Самоцензура

В Японии цензура практикуется не только правительством, вносящим изменения в учебники, но и прессой, которая сама определяет собственную политику дозволенного к печати. Самоцензура в частном исполнении может быть во многих отношениях даже более изощренной, чем правительственная цензура, поскольку из-за ее меньшей заметности ее сложнее обнаружить.

То, что сделали дистрибьюторы со сценой Изнасилования Нанкина в фильме «Последний император», – разоблачительная иллюстрация проявлений японской самоцензуры. В 1988 году дистрибьюторская компания «Сётику Фудзи» удалила из фильма Бернардо Бертолуччи, посвященного биографии Пу И, 30-секундную сцену, изображающую один из моментов Нанкинской резни. Когда Бертолуччи это обнаружил, он, естественно, был в ярости. «Японский дистрибьютор не только вырезал всю сцену без моего разрешения и против моей воли, ничего мне не сообщив, но также заявил прессе, что мы с продюсером Джереми Томасом изначально сами предложили изуродовать фильм, – объявил он. – Это полная, отвратительная ложь»[557].

Гневная реакция Бертолуччи вынудила дистрибьюторов незамедлительно восстановить вырезанную сцену. Они по-разному оправдывали свои действия. Куботани Мотоюки, директор «Сётику Фудзи», извинялся за «путаницу и недопонимание»[558], объясняя, что его компания считала сцену с Нанкином попросту «слишком чувствительной», чтобы показывать ее в Японии. «Вырезать сцену из фильма было нашим добровольным решением. Мы понятия не имели, что это станет столь серьезной проблемой», – говорил он. Сайто Мицухиро, еще один представитель «Сётику Фудзи», сообщил репортерам, что сцена была удалена «из уважения к японским зрителям». Наканэ Такэхико, японский кинокритик, полагал, что решение вырезать сцену стало следствием как малодушия дистрибьюторов, так и угрозы насилия со стороны ультранационалистов. «Вероятно, дистрибьюторы фильма и многие владельцы кинотеатров опасались, что правые группировки могут спровоцировать беспорядки, – сообщил критик репортерам. – Некоторые из этих людей до сих пор верят, что действия Японии в Китае во время войны были частью некоего священного крестового похода».

Дебаты о Нанкинской резне

Японцы, которые находят смелость писать книги о событиях в Нанкине, часто сталкиваются с безжалостными нападками оппонентов. Возьмем, к примеру, Хору Томио и Хонду Кацуити. Хора, профессор японской истории в Университете Васэда, посетил Китай в 1966 году с целью узнать у оставшихся в живых свидетелей о зверствах японцев. Позже он опубликовал свои материалы о Нанкинской резне в нескольких книгах. Хонда Кацуити был выдающимся журналистом в «Асахи Симбун», он нарушил табу на обсуждение Нанкинской резни в японской прессе, отправившись в 1970-х и 1980-х годах в материковый Китай, чтобы взять интервью у выживших. Его находки, опубликованные сперва в «Асахи Симбун» и других журналах, позднее превратились в полноразмерные книги. Как Хора, так и Хонда пришли к выводу, что японские солдаты убили в Нанкине в 1937–1938 годах не менее 300 тысяч человек.

Оба тут же столкнулись с гневной реакцией в Японии. Одним из громогласных критиков Хоры и Хонды был ультраконсервативный автор Судзуки Акира, который бросил вызов их деятельности в статье под названием «Иллюзия Нанкинской резни». Судзуки утверждал, что некоторые данные Хонды и Хоры сфальсифицированы, что для подтверждения факта резни недостаточно исходного материала, и что Изнасилование Нанкина – всего лишь «иллюзия»[559]. Возникшая на основе его статей книга получила премию «Бунгэй Сюндзю» в области документальной литературы и расхваливалась критиками как «превосходная» и «смелая». Когда Хора опубликовал ряд опровержений слов Судзуки, несколько знаменитых японских писателей незамедлительно выступили в защиту Судзуки.

Еще одним критиком был Танака Масааки, заявлявший, будто он протеже Мацуи Иванэ. В 1984 году он опубликовал книгу «Фальсификация “Нанкинской резни”», используя материалы из военных дневников Мацуи. Обвиняя Хонду в распространении «вражеской пропаганды»[560], Танака утверждал, что, в отличие от Европы или Китая, «невозможно найти ни одного примера запланированных систематических убийств во всей