Шэй же оставила его практически на виду.

«Она сама виновата», – думает Валери. Шэй – со своим надоедливым упорством – сама навлекла все это на себя.

Валери смотрит на телефон. Кассандра и Джейн уже посреди толпы, на благотворительном аукционе. Обеспечивают себе алиби.

Валери выходит из ванной, проходит мимо отключившейся Шэй и кладет скальпель и полотенце на пол, возле двери. Затем достает из пакета бежевый сарафан, который был на Аманде в тот вечер, когда она привела Джеймса в Центральный парк. И оставляет на полу рядом с ним еще два предмета: бумажник и часы Джеймса.

Потом она тщательно осматривает квартиру, стараясь не упустить ни одной детали. Видит на стуле кожаную куртку Шэй и шарф с цветочным узором – такой же, как носила Аманда. А в новой сумочке Шэй – солнцезащитные очки, точная копия любимых очков Аманды.

«Шэй, – думает Валери, – понятия не имеет, что ее ждет».

Валери покидает квартиру, оставив дверь приоткрытой, и исчезает в коридоре, низко опустив голову.

Она выходит из здания и неторопливо идет по улице. Улыбается хозяину магазина, закрывающему двери на ночь. Вдыхает прохладный воздух поздней осени. Так хорошо она не чувствовала себя уже очень, очень давно.

Я не одна.

Мужской голос зовет меня по имени: Шэй Миллер!

Открываю рот, чтобы ответить, но издаю лишь стон. Язык словно опух и не слушается. Во рту отвратительный привкус.

Поднимаю тяжелую голову со спинки дивана. Все расплывается, в глазах болезненная сухость. Моргаю несколько раз, и наконец мир обретает четкость. Должно быть, я заснула в линзах.

На мгновение мне кажется, что голос принадлежит Шону. Потом я вспоминаю, что я не в старой квартире.

Пытаюсь сесть, но головокружение тянет меня обратно. Жалюзи закрыты, но сквозь отверстия пробивается яркий свет. Видимо, уже утро.

Что вчера произошло?

– Шэй Миллер!

На этот раз голос звучит настойчивее.

Смотрю в сторону двери и вижу двух офицеров полиции в униформе. Рука одного из них лежит на кобуре.

Медленно сажусь.

– Что происходит? – хриплым голосом спрашиваю я.

– Может, вы нам расскажете? – спрашивает офицер с рукой на кобуре. У него темные, суровые глаза и морщинистое лицо.

Я по-прежнему в джинсах и синей блузке. Последнее, что я четко помню – как Кассандра открыла бутылку шампанского.

Я никогда не отключалась из-за алкоголя, даже в колледже. Но голова раскалывается, и в памяти зияет дыра – я совершенно не помню прошлого вечера.

– Я была с подругами – и, видимо, заснула.

И тут я подскакиваю.

Испачканные кровью скальпель и полотенце, которые я спрятала под раковиной, лежат на полу в гостиной. А рядом с ними – мужской бумажник и золотые часы, которые я не узнаю.

Мятый бежевый сарафан с ржавым пятном на подоле лежит рядом с журнальным столиком. Раньше я его никогда не видела.

Офицеры пристально на меня смотрят, но не подходят ближе.

– Ч-что это? – заикаясь, спрашиваю я.

Меня начинает трясти. Я обхватываю себя руками и качаюсь вперед-назад.

– Сделайте глубокий вдох, – говорит молодой офицер, который не держится за пистолет. – Мы здесь как раз для того, чтобы выяснить, что происходит.

Как кто-то мог проникнуть в квартиру и разложить вокруг меня все эти вещи?

Вчера вечером я планировала встретиться с Тедом. Он должен был заехать за мной и ждать внизу. Могла я впустить его? Мог он все это сделать?

Я снова смотрю на часы и бумажник.

– У меня должно было быть свидание. Это его вещи?

– Свидание с кем? – спрашивает старший офицер со строгим лицом.

– Его зовут Тед, – отвечаю я и понимаю, что даже не знаю его фамилии. – Мы познакомились в Интернете.

Свеча на столике почти полностью прогорела; в воздухе стоит тошнотворно сладкий запах. Желудок сжимается.

– Пожалуйста, можно я выпью воды?

Потом я слышу в коридоре скрип шагов.

И через мгновение за спинами офицеров появляется высокая, стройная женщина с коротким афро.

Она осматривает комнату, ее взгляд зацепляется за скальпель, полотенце и платье.

Потом ее глаза останавливаются на мне. И округляются от изумления.

– Шэй? – спрашивает детектив Уильямс.

Час спустя я в одном из маленьких голубых кабинетов Семнадцатого участка, мимо которых я проходила совсем недавно, когда пришла отдать детективу Уильямс кулон.

Меня трясет мелкой дрожью, несмотря на то что детектив Уильямс дала мне плед и принесла чашку горячего кофе.

– Давайте начнем с начала. – Она отодвигает стул и садится напротив меня. Металлические ножки царапают линолеум. – Вы не против, если я сделаю запись? – Она жестом показывает на камеру в углу.

– Не против, – отвечаю я и сильнее заворачиваюсь в тонкий черный плед.

Должно быть, детектив Уильямс испытала шок, увидев меня в старой квартире Аманды – и похожей на Аманду. Я до сих пор не очень уверена в том, откуда взялась полиция, но насколько я поняла, кто-то из соседей заметил, что у меня открыта дверь, увидел возле входа окровавленное полотенце и позвонил в 911.

Телефон лежит у меня в сумке, а в комнате часов нет. Я совершенно дезориентирована.

– Сегодня суббота? – бормочу я.

Детектив Уильямс кивает.

– Да.

По крайней мере у меня из памяти выпал не такой долгий промежуток времени.

Она смотрит на меня с бесстрастным выражением, из-за которого кажется, что она готова спокойно выслушать любую информацию. Поэтому я наконец во всем признаюсь – даже в том, что ездила к матери Аманды домой и забрала кулон Джейн.

Пока я говорю, детектив Уильямс делает пометки. Когда я упоминаю о своем преображении, ее взгляд поднимается и скользит по моему лицу. Она пристально рассматривает все, от пробора до подбородка.

Я не представляю, о чем она думает.

Делаю еще один глоток кофе. Он едва теплый, но кофеин хотя бы проясняет мысли. Ощущения, как от «Амбиена» – на следующее утро после приема я чувствовала себя такой заторможенной.