Тебе до Насти, сестренка, далеко, как до Луны пешком! – зло смеюсь ей в лицо и бросаю ее руку. – А знаешь, что я тебе желаю? – наступаю на нее, а она хватается за перила и вся сжимается, выглядя при этом довольно жалко. – Чтобы однажды ты встретила мужчину, которого полюбишь. Без которого дальнейшей своей жизни просто не сможешь представить. А он просто возьмет, – делаю паузу, – и вытрет о тебя ноги. Хотя, в твоем случае и это бесполезно. Ты и такие понятия, как «настоящие чувства», «любовь» и «достоинство» не совместимы. Да и гордости у таких, как ты и Степанова, нет! Вы пустышки, – усмехаюсь, делая паузу. – Хоть и в дорогой обёртке. Последний вопрос – почему я нифига не помню? Что ты, тварь, мне подсыпала? Я не мог от нескольких глотков виски напрочь забыть половину вчерашнего вечера!

– Снотворное, – тихо шепчет Лера, видимо, остерегаясь того, что сейчас за нее некому заступиться. И я с ней церемониться сейчас точно не буду.

Резко разворачиваюсь и направляюсь к выходу.

– Захар, ты куда? – слышу в спину голос Валевского и, не поворачиваясь в его сторону, громко бросаю:

– Подальше от этого серпентария!

Усаживаюсь за руль автомобиля, завожу мотор и плавно выезжаю со двора. Ноги моей больше не будет в этом доме – достали уже все, особенно сестрица со своими концертами и тупыми приколами. Вот пусть теперь над папочкой любимым шутит – а меня увольте, я больше не намерен лицезреть эту противную физиономию и не желаю быть хоть и невольным, но участником её дурацких розыгрышей.

По дороге нахожу первый попавшийся магазинчик цветов, захожу вовнутрь и прямо с порога заявляю:

– Двадцать одну розу, – девушка смотрит удивленно, и мне приходится добавить: – Желательно белые.

Продавец кивает и приступает к подсчету цветов. Справляется довольно быстро, но я готов ждать столько, сколько потребуется, даже не смотря на то, что терпение мое на исходе. Я так и не знаю, что говорить Насте и как себя оправдывать – даже боюсь представить, что моя птичка себе напридумывала.

Симпатичная девушка отвлекает меня от неприятных мыслей, протягивает букет, перевязанный лентой, и желает хорошего дня. Ее бы слова, да Богу в уши – я бы ее тогда озолотил. Но еще не все потеряно – главное сейчас подобрать нужные слова, покаяться во всех грехах и убедить Настю в своей невиновности.

Однако легко сказать, точнее, подумать, и совсем уж тяжело это реализовать, так как на моем пути возникает первая проблема – грозная вахтерша. Смотрит пристально мне в глаза, после того, как называю номер комнаты и фамилию птички – такое чувство, что злая ведьма хочет душу забрать и сердце вырвать. А спустя несколько секунд ледяного молчания женщина нехотя переводит взгляд на мои права и грубо отвечает:

– Сегодня посещения запрещены.

– В связи с чем? – мое терпение и так на исходе, а тут еще она подливает масла в огонь. Сейчас мне реально хочется разорвать кого-нибудь на части, но я все еще сдерживаюсь, игнорируя ее злобный тон.

– Тебя попросили не пускать, – она швыряет назад кусок пластика, снова впиваясь взглядом.

– Не морочьте мне голову, женщина, – цежу сквозь зубы, так как желание послать грозную вахтершу растет в геометрической прогрессии.

– Я сказала, не пущу…

– А вы попробуйте меня остановить! – нагло перебиваю и двигаюсь к лестнице, игнорируя крики злой ведьмы. Ага, разбежался останавливаться – пока не увижу Настю, отсюда меня даже рота ОМОНа не выведет!

Взлетаю на третий этаж, быстрым шагом двигаюсь по коридору и торможу возле нужной двери. Сердце пропускает пару ударов, но я его игнорирую – только не сейчас, нервничать буду позже. Пока надо сделать пару глубоких вдохов, затем резко выдохнуть, взять себя в руки и постучать в дверь.

Услышать громкое «Войдите», в последний раз собраться с мыслями, не реагируя на головную боль, и переступить порог комнаты триста двадцать четыре.

Глава 37

Насти нет, зато я встречаю второе препятствие на пути к нашему непростому диалогу с птичкой в виде ее соседки. Карина смотрит исподлобья и не собирается мне помогать. На все мои вопросы о том, где сейчас моя любимая девушка, брюнетка лишь фыркает, зло усмехается, но никак не желает облегчить мне жизнь.

– Я не виноват, Карина, – в очередной раз тяжело вздыхаю, провожу всей пятерней по волосам, другой рукой до сих пор держа букет. – Это все Лерка со Степановой подстроили. Я дрых, как сурок, потому что эти две стервы подсыпали мне снотворное в вискарь.

– Гончаров, ты пооригинальнее отмазку придумать не мог? – с иронией смотрит на меня соседка птички. По глазам вижу, что не верит. И даже не пытается этого скрыть. – Детский сад, штаны на лямке. Лучше скажи, нахрена ты вообще туда поперся? – со злостью в голосе продолжает Голубева допрос с пристрастием, а мне выть хочется от отчаянья.

Я прекрасно понимаю, что даже если Карина, которая вечно меня поддерживала и всегда становилась на мою сторону, сейчас не верит в мою невиновность, то Настя даже слушать не станет мои оправдания. Стараюсь сдержать рык раненного зверя – не стоит сейчас проявлять свои эмоции и пугать девушку.

– Хотел расслабиться, – получается довольно неубедительно, но другого ответа у меня пока нет.

– Вот и расслабился, – усмехается Карина в ответ, но как-то слишком грустно у нее это получается. – Повторяю для тупых – Насти нет, и можешь ее не искать. По крайней мере, сегодня. Поверь, ни к чему хорошему твой визит не приведёт, учитывая твою вспыльчивость. Да и подруга ещё не остыла, так что сбавь обороты, красавчик, – Голубева делает паузу, на протяжении которой я молчу, а после добавляет, тяжело вздыхая: – Ты и так уже дел натворил, Захар, поэтому не усугубляй свое положение еще сильнее. Остынь для начала, и придумай отмазку посерьезнее, чем этот детский лепет о шалостях твоей сестры и ее подружки.

– Но я же не виноват, что они…

– Значит, не надо было туда ходить! – Карина давит на больное, и я даже не знаю, что сказать в ответ.

Правду иногда не стоит говорить – почему-то людям частенько хочется верить только в плохое, и не признавать очевидных вещей. Даже если человек не врет.

– Передай Насте, что я ее люблю, – подхожу к столу, бросаю туда букет, разворачиваюсь к Голубевой спиной и выхожу из комнаты девочек.

А на следующий день я решаю повторить попытку встретиться с Настей и все ей объяснить. Приезжаю с утра в институт, нахожу расписание птички – сегодня три пары, а значит придется караулить ее возле выхода в обед. Мне все равно,