Кто и когда назвал тяжелую огнеметную систему именно так – неизвестно, но в войсках она получила уважительное название «Змей Горыныч». И не зря. Смонтированные на шасси танка Т-72 тридцать стволов могли всего за пятнадцать секунд превратить в лунный пейзаж один гектар местности. От термобарических и зажигательных снарядов спасения не было. Кроме этого, у русских солдат были и еще весьма неприятные «сюрпризы» для засевших в цитадели Нарикала наемников.

С минуты на минуту должна была начаться огневая подготовка, а потом – молниеносный штурм. Нельзя было оставлять боевикам ни малейшего шанса.

Только что генерал-лейтенант Шаманов разговаривал со старейшинами. Сурового вида старики, помнившие еще, наверное, самого Сталина, стояли перед боевым генералом с гордо поднятыми головами, но говорили они с горечью в голосе.

– У нас в прошлом было немало разногласий, но было и много хорошего. Молодежь сейчас так воспитана – не помнит и не знает своей истории. Вы, русские, – сильные, и мы знаем, что действуете вы жестко, но справедливо. Нарикала пережила многих завоевателей, это – наша история и часть нашей жизни. Но сейчас ее заняли бесчестные выродки, которые едва не погубили наш Тбилиси. И если нужно – уничтожьте крепость, они недостойны находиться там, пачкая память наших отцов.

* * *

– Товарищ командующий! Смотрите… Похоже, парламентеры. – Один из офицеров указал рукой на небольшую группу под белым полотнищем, спускающуюся из крепости.

Спецназовцы из охраны генерал-лейтенанта Шаманова защелкали затворами автоматов. В сторону отряда боевиков развернула свои стволы скорострельная зенитная установка ЗУ-23-2 на «Урале».

Пара боевых вертолетов Ми-28Н «Ночной охотник», патрулирующая над городом, изменила свой маршрут и теперь кружила над боевиками, буквально отслеживая каждый их шаг с помощью электронно-оптических прицелов. Вертолетчики были готовы немедленно открыть огонь.

Между тем наемники под белым флагом, то исчезая, то снова появляясь между домами, приближались к позициям русских миротворцев.

– Стоять!!! Не двигаться!!! – металлический голос громкоговорителей на одном из бронетранспортеров набатом прогремел в воздухе.

От группы отделились двое, они чуть ли не пинками вели перед собой третьего, со связанными за спиной руками. Навстречу им вышел генерал-лейтенант Владимир Шаманов. За его спиной «волкодавы» из охраны ловили каждое движение сквозь прорези прицелов.

Они стояли один напротив другого – русский генерал-десантник и непримиримый чеченский «волк».

Чеченец кивнул на стоящего за его спиной бандеровца со связанными руками. Натовский камуфляж его с желто-синими нашивками был изорван. На скуле лиловел кровоподтек.

– Бэры его, генерал.

– Ты это видел? – спросил генерал Шаманов у боевика, показывая на стоящую на огневой позиции реактивную огнеметную установку.

– Да, кивнул «волк». Это «Шайтан-арба».

– Если не сдадитесь, сами к шайтану отправитесь. У меня приказ: в случае сопротивления – пленных не брать! Я с вами в Чечне и Дагестане не церемонился и здесь церемониться не буду! Так своим и расскажи. Времени на размышление у вас нет.

Чеченские боевики ушли, оставив «подарок» – командира украинских националистов, которые и спровоцировали в Тбилиси эти кровавые беспорядки. Русский генерал и взглядом его не удостоил, когда «компетентные товарищи» из военной контрразведки волокли его с заломленными руками к бронетранспортеру.

* * *

Через сорок минут начался штурм крепости Нарикала и зачистка кварталов Старого города. В небе повисли вертолеты огневой поддержки. «Беспилотники» передавали картинки с ключевых точек в режиме реального времени. Группы спецназа и штурмовые отряды десантников вместе с подразделениями внутренних войск осторожно продвигались к цитадели. Время замедлило свой бег, увязнув в паутине ожидания. Сокращались метры дистанции, убегали секунды, катился по лицам нервный холодный пот, подрагивали пальцы на спусковых крючках автоматов.

Чуткие снайперы сквозь прицельную сетку оптики отслеживали каждое движение, каждое шевеление… Древняя крепость хранила глухое молчание. Мощные стены таили в себе смертельную угрозу.

От командиров подразделений пошли доклады по рациям о выдвижении на рубеж последнего броска и готовности к штурму.

Генерал-лейтенант Владимир Шаманов стиснул зубы – дальше ждать было нельзя. Он обернулся к радисту:

– Всем группам…

– Товарищ генерал-лейтенант! – прервал его офицер радиотехнической разведки. – Идет передача на нашей частоте – наемники в крепости сдаются!

– Передайте, – выражение лица генерала Шаманова оставалось бесстрастным. – В течение получаса сложить оружие и собраться для сдачи миротворческим войскам. Штурмовым подразделениям – оставаться на своих местах. Приказ – огня не открывать.

Оружие наемников полетело к ногам русских солдат-миротворцев. Они выходили по одному, с поднятыми руками. Наемники, террористы, откровенные бандиты и убийцы – достойная порука «демократии и либерализма». Без цензуры, без масок, без флера красивых слов о «новом мышлении». Но – с кровью невинных, в дыму пожарищ и на руинах домов. Какой суд может воздать им и тем, кто спустил их с поводка, справедливую меру?

На Тбилиси медленно оседал почти невесомый серый пепел. Пожары, бушевавшие всю ночь и большую часть следующего дня, были потушены. И теперь скорбный снегопад покрывал серым саваном изуродованный город.

В центре, на площади Свободы, проспекте и площади Руставели стояли русские танки. Сквозь пепельный «снегопад» серо-зеленые, стальные туши Т-90Б и Т-72БМ казались чем-то ирреальным.

Здесь же, на двух главных площадях, а также и в других районах грузинской столицы были развернуты камуфлированные шатры полевых госпиталей. Раненых, обгоревших, искалеченных завалами было очень много, медики едва справлялись. Русским хирургам помогали грузинские и осетинские врачи.

А рядом, на проспекте Руставели, любимом месте отдыха тбилисцев, русские и грузинские солдаты вместе разбирали завалы. Русские отдавали свою кровь грузинам, чтобы они могли жить дальше – и грузины и русские – как братья. Ибо нет на Кавказе уз более прочных, чем кровные.

Общее горе сплотило людей, вне зависимости от национальной принадлежности или еще каких-нибудь особенностей. Кровь, струящаяся сейчас по пластиковым трубкам систем переливания, была одного цвета.

Что ж, чтобы понять это, опять, к сожалению, некогда братским народам пришлось столкнуться у края бездны. Бездна взглянула в их глаза и отступила перед внутренним светом тех, кто, несмотря ни на что, сохранил душу.

* * *

На площади Шота Руставели стояла колонна автобусов под охраной нескольких русских танков и бронетранспортеров. У автобусов толпились беженцы, в основном женщины и дети. Грузины, русские, осетины, евреи, армяне – на их лицах сейчас застыло одно и то же одинаковое обреченное выражение. Война отняла у них все: у некоторых – родных и близких, у многих – кров и хлеб. Страшный тбилисский пожар прошелся по их судьбам. Но и сейчас эти обездоленные люди находились в опасности. По всему Тбилиси работали снайперы, отдельные недобитки внезапно начинали стрельбу по мирным жителям.