Однако, вернувшись спустя четыре часа, присяжные все же озвучили свой вердикт: «Виновен».

Как выяснили репортеры, первое голосование закончилось с итогом девять голосов против трех в пользу осуждения. В результате четырехчасового спора присяжные, голосовавшие за вину, одержали победу над несогласными. Также они решили и вопрос с наказанием Крима: лишь трое проголосовали за то, чтобы отправить его на виселицу, а потому присяжные сошлись на пожизненном заключении, обязательным условием которого был ежегодный день в одиночной камере.

Журналист взглянул на Крима, чтобы увидеть его реакцию. «Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он услышал ужасный приговор».

Манн рассматривал возможность подачи апелляции в верховный суд штата, но новый судебный процесс был сопряжен с огромным риском: второй суд присяжных мог обречь Крима на скорую смерть. Выступая перед прессой после суда, Фуллер выразил уверенность в том, что правосудие восторжествовало. «Если у кого-либо и был справедливый суд и умелая защита, то этот человек – доктор Крим, – заявил он. – Никаких сомнений в виновности подсудимого нет и быть не может».

* * *

Прибыв в Чикаго в 1892 году, инспектор Фредерик Смит Джарвис допросил доктора Уолтера Хейнса, химика, который обнаружил стрихнин в желудке Дэниела Стотта. Затем он отправился на север, в Белвидир, чтобы узнать больше о деле, кульминацией которого стало осуждение Крима за убийство. Он встретился с шерифом округа Бун Альбертом Эймсом, который проинформировал его о расследовании и судебном процессе по делу об убийстве Стотта. Как ни странно, Эймс не предупредил его о другом убийстве, которое, как и убийство Стотта, было связано с испорченными лекарствами, отравлением стрихнином и ложными обвинениями, которые перекликались с убийствами в Ламбете. Еще в 1881 году шериф был убежден, что Крим отравил Элис Монтгомери незадолго до того, как убил Стотта; он даже объявил его виновным в ее убийстве в прессе. Однако по какой-то причине он не привлек внимания Джарвиса к ее смерти, а потому инспектор не упомянул об отравлении Монтгомери в своих отчетах для Скотленд-Ярда.

* * *

Джулия Стотт провела в тюрьме округа Бун шесть месяцев, но так и не предстала перед судом. Многие подозревали, что она участвовала в заговоре с целью убийства, и даже Фуллер публично объявил их «одинаково виновными», но прокуратура согласилась освободить ее, если она расскажет все, что знала о смерти мужа. Джулия выполнила свою часть сделки, и в феврале 1882 года ее освободили.

Чуть раньше, 1 ноября 1881 года, Крима перевели в исправительную колонию штата Иллинойс, где он начал отбывать пожизненное заключение. «Конец опасной карьеры», – гласил заголовок в The Chicago Daily News.

Заявление оказалось преждевременным.

Глава 31. Заключенный № 4374

Джолиет, Иллинойс, 1881–1885 годы

«Свежая рыбешка» – так заключенные называли только что прибывших в тюрьму штата Иллинойс в Джолиете. В то время как рецидивисты едва вздрагивали при виде его неприступных стен, «сравнительные новички в преступлениях, – отметил Сидни Уэтмор, тюремный архивариус, – отшатывались в страхе и ужасе». «Их щеки бледнеют, а тела нервно дрожат, когда они смотрят на жуткую громадину, в которой на долгие годы или даже всю жизнь будут похоронены их надежды, амбиции и само их „я“».

Томас Нил Крим и раньше сидел за решеткой, ожидая суда за убийства Мэри Энн Фолкнер и Дэниела Стотта, но сейчас все было иначе. Он знал, что, возможно, не выйдет оттуда живым.

Шериф Альберт Эймс доставил Крима в тюрьму в первый день ноября 1881 года. Там Крима отвели в приемное отделение, где ему приказали раздеться. Кто-то из сопровождающих, вероятно Уэтмор, отметил дату и тщательно записал опознавательные признаки преступника. Он весил 82 килограмма, имел крепкое телосложение и «массивные челюсти и подбородок». Клерк отметил и продолжительность его приговора, подчеркнув каждое слово: «Вся его жизнь». В графе «законная профессия» Крима записали как врача. Его «умственную культуру» сочли хорошей, а «жизненные привычки», такие как жевание табака, – умеренными. Он назвал себя вдовцом, но никто не спросил, что случилось с его женой. Тюремных чиновников больше интересовал глубокий шрам на левой стороне его живота. Крим ответил, что перенес операцию, но не объяснил причину процедуры.

Ему приказали искупаться в ванне в открытой комнате, а затем выдали пальто, жилет, фуражку и пару штанов, украшенных черно-белыми горизонтальными полосами. Такой узор облегчит его обнаружение, если он попытается сбежать. Униформа также была призвана унизить заключенных – одна женщина, посетившая тюрьму впервые, подумала, что ее муж похож на циркового клоуна. Лицо Крима выбрили, а волосы коротко подстригли, что окончательно превратило его в заключенного – в то время у большинства мужчин были длинные волосы и усы или бороды. Его сфотографировали для «галереи преступников», хранившейся в тюрьме на случай, если ему удастся перелезть через высокие стены и ускользнуть от стрелков, которые их патрулируют. Кроме того, ему выдали новое удостоверение личности. Теперь он стал заключенным № 4374.

Пенитенциарное учреждение штата Иллинойс – тюрьма Джолиет, как ее чаще называли, – было одним из самых суровых и печально известных тюрем страны. В 900 камерах содержались «самые выдающиеся негодяи и закоренелые преступники Америки», по словам Уэтмора, «которые очернили и опозорили все слои общества». Открытое в 1869 году учреждение представляло собой обширное скопление тюремных блоков и мастерских, окруженных стеной, возведенной предыдущим поколением заключенных. К моменту, как Крим прибыл в тюрьму, в ней отбывали срок около 1500 человек.

Как заметил один историк, последние десятилетия XIX века стали «темными временами для американских тюрем». Условия были доисторическими. В тесных камерах, рассчитанных на одного человека, обычно содержались двое. Камеры плохо отапливались и тускло освещались. Заключенные проводили по 10 часов в день, добывая камень или молча трудясь в тюремных мастерских; считалось, что тяжелая работа и дисциплина избавляли их от преступных привычек. Когда заключенные не подчинялись приказам или правилам, надзиратели могли выбирать между наказанием правонарушителей или их исправлением – и обычно предпочитали первое. К тому времени, когда Крима отправили в Джолиет, порка, затыкание ртов, обливание холодной водой и другие архаичные методы запретили в пользу заключения в одиночной камере. «Моя идея наказания, – объяснил реформаторски настроенный надзиратель Джолиета Роберт Макклафри, – состоит в том, чтобы удержать человека от дальнейших противоправных действий, не причиняя ему боли и не совершая ничего подобного в качестве возмездия. В то же время необходимо однозначно указать ему на то, что он находится в руках закона».