Вика, чувствуя, что дрожит, прижалась к Питеру, а тот заявил, все еще не отойдя от гнева:

— Этот Фэллоу наверняка заодно с ними! Его надо допросить, причем с пристрастием! Он наверняка что-то знает…

Вика так не думала, однако понимала, что в такой ситуации противоречить Питеру не имеет смысла.

Он умел быть упрямым и жестоким.

Микки, по своей привычке тяжко вздохнув, произнес:

— Ах, давайте не будем о таких неприятных вещах! У мамули только прострелена шляпа, не больше.

— А если бы не букет невесты, который врезался ему в башку, то могло быть прострелено и то, что под шляпой! — гаркнула Сибби, но принц Уэльский, склонный к всеобщей гармонии и вселенской благодати, делая вид, что не заметил бестактного замечания супруги, обратился к молодоженам:

— Мамуля хочет вас видеть. Господи, что за безумный день! Как будто на нас проклятие кто-то наложил.

Сибби же заявила:

— Мамуля и наложила, это ведь она сама прислала Викки треклятое индийское бандо.

Оставив пожилую чету предаваться философствованиям, Питер увлек Вику за собой. Миновав несколько постов охраны, чего раньше в замке никогда не было, они наконец предстали перед лицом верной Матильды-старшей, на которой лица не было.

— Ее величество решительно не желает отдохнуть, хотя я уже несколько раз предлагала ей сделать это. Быть может, вы, ваше королевское высочество, поговорите с ней и убедите ее, что…

Она заискивающе посмотрела — но вовсе не на Питера, а на Вику. Девушка поняла, что стала для Матильды авторитетом: возможно, не таким, каким являлась сама королева, но, вероятно, сразу после.

Они прошли в кабинет бабули: та, в пепельно-сером платье, как всегда, с идеальной прической, как всегда, с жемчужным ожерельем и бриллиантовой брошью в виде кленового листа, восседала за письменным столом и подписывала письма, отпечатанные для нее верной Матильдой.

— Бабуля, как ты? — воскликнул Питер, целуя старушку в щеку. — Работаешь? Но, быть может, лучше отдохнуть…

Отложив в сторону старомодную ручку с собственным вензелем, королева произнесла:

— Джонни, я почти семьдесят лет правлю Британией, и слово «отдыхать» здесь неуместно. Вам, молодому поколению, надо просто больше работать, тогда все наладится.

Корги Фру-Фру, развалившаяся под столом и мутузившая превратившуюся в непонятный ошметок кроссовку Вики, вяло тявкнула, словно подтверждая правоту ее величества королевы.

Взглянув на Вику, бабуля сказала:

— Я обязана тебе жизнью. Таких слов, насколько помнится, я никому в своей жизни еще не говорила. Спасибо, моя милая!

Вика зарделась, чувствуя, что у нее выступают на глазах слезы. Спасибо из уст королевы Британии — это было покруче титула герцогини!

— Бабуля, мы отменили прием по случаю свадьбы… — произнес нерешительно Питер. — И в свадебное путешествие тоже не полетим…

Королева, встав, произнесла:

— Что отменили прием, это правильно, Джонни. Этого бы никто не понял. А вот в путешествие летите. Все равно вы здесь пока не нужны. Все, уверяю вас, под контролем!

Она произнесла это таким безапелляционным тоном, что Вика сразу поверила: да, все под контролем.

Как и последние семьдесят лет в «фирме», которой железной рукой руководила крестная мать.

А потом, обратившись к Вике, сказала:

— Милая моя, после возвращения тебе придется выполнять официальные обязанности, сопряженные с титулом герцогини Коннаутской и его королевского высочества. Хотя вашей наипервейшей обязанностью будет…

Королева кашлянула, не завершив фразы, чему мешало ее викторианское воспитание.

Она выразительно посмотрела на живот Вики, и Питер, взяв жену за руку, со смехом ответил:

— Насчет этого, бабуля, ты можешь не волноваться. Мы стараемся!

Вика покраснела, а королева, на лице которой не дрогнул ни единый мускул, ровным тоном произнесла:

— И правильно делаете, милые мои. Нам нужны положительные вести, нам они очень нужны! Так что не затягивайте с известием о вашем чудесном беби!

Обсуждать свою сексуальную жизнь с бабулей, а также то, когда и как они заведут потомство, Вика, при всем своем уважении к ее величеству королеве, не собиралась.

Королева же продолжила:

— Наши враги продолжают кампанию, однако теперь ситуация резко изменилась. Причем благодаря тебе, милая моя.

Она взглянула на Вику.

— Мне уже принесли результаты блиц-опросов. После неудавшегося покушения на меня в прямом эфире, которое предотвратила ты, милая моя, поддержка королевской семьи в Британии поднялась до рекордных девяноста четырех процентов. Понимаю, сохранить этот уровень нам не удастся, однако мы должны попытаться. Точнее, вы…

Она снова уставилась на живот Вики, и та сложила перед ним руки.

— Так что отдыхайте в свое удовольствие, милые мои, и возвращайтесь оттуда с приятной для меня вестью. Ни о чем не думайте, точнее, только о себе и о своем будущем. Разрешаю вам не присутствовать на похоронах дедули, он бы сам предпочел, чтобы вы предавались неге и любви (это слово королева выговорила с бесподобной скромностью), а не мерзли в этой треклятой капелле около его гроба. А со свадебной фотографией мы пока повременим, к чему все, по крайней мере, девяносто четыре процента подданных, с учетом событий этого дня, отнесутся с полным пониманием. Сделаем его после вашего возвращения. А тебе, милая моя, в твоей новой роли потребуются атрибуты. К ним относятся ношение тиар в надлежащих случаях.

Вика едва слышно вздохнула. Нет, только не это!

— У тебя будет две или три свои, которые ты получишь по возвращении из свадебного путешествия. Однако, помимо этого, ты сможешь всегда получить любую тиару, которую ты захочешь. Любую! Обращайся прямо ко мне, милая моя…

Когда они покинули апартаменты бабули, пожелавшей им всего самого лучшего и снова усевшейся за стол, чтобы, следуя традиции, собственноручно подписывать послания, Пит взглянул на жену и, присвистнув, произнес:

— Как тебе это удалось? Бабуля предложила тебе самой выбирать себе любую тиару и обращаться для этого лично к ней. Такого права не было ни у кого — ни у тети Мэри, ни у мамы и уж точно ни у Сибби. Выбор тиар — это своего рода властные инструменты в нашей «фирме». Тот, кто по титулу и значимости меньше, получает то, что королева сама не носит и не любит. Ты же имеешь право потребовать от нее все, что угодно! И раз она так сказала, то это так и есть!

В Индонезию они вылетели той же ночью, и последующие три недели, как то и приказала ее величество королева, Пит и Вика ни о чем не думали — только о себе.