– Зачем вам понадобился столь шумный спектакль? – удивился Роман. – Могли тихо отравить бабу в лечебнице. Она там как Люся значилась. По документам неопределенная личность. Похоронить ее и забыть.

Илья побагровел.

– Мы не хотели никому причинить зла. Просто сглаживали ситуацию. Юра уже объяснил: Валера выпал из окна случайно, Савелий погиб в дыму от пожара, который вызвала неисправная электропроводка.

– Это все правда, – подхватил Зиновьев. – На все места происшествий приезжала масса народа. Я мог договориться кое с кем, но не со всеми же!

– Настя моя жена, – сказал Илья, – когда-то я ее любил. И точно не хотел лишать ее жизни. Ну не способен я на это. Огаркову платил! Тело Анастасии вскрывал судмедэксперт, супруга умерла от инфаркта. От страха. Очень испугалась, когда я выстрелил! В моем оружии был холостой патрон. А вот у Юрия настоящие, чтобы эксперт не удивился. Но Зиновьев стрелял по товару.

– Да зачем вам этот кретинский спектакль! – вскричал Роман. – Смысл каков?

Илья посмотрел на друга юности.

– Константин Петрович мне объяснил: «Сейчас Люсю необходимо особенно беречь. В ее мозгу идет активная работа, неизвестно, что дальше будет. Возможно, Люсенька станет адекватной. Она уже очень похожа на вменяемую женщину, с ней надо минут пять-семь пообщаться, и только тогда вы сообразите, что она не в своем уме. Но она может опять речь потерять, в особенности в случае испуга.

– И вы решили Настю снова сделать немой, – догадалась я.

– Да, – одновременно сказали Илья и Юрий.

– Придумали ограбление, – уточнил мэр, – план был таков. В новый бутик заходит женщина, следом за ней врываются грабители. Пиф-паф! Да любая баба от ужаса с ума сойдет.

– Это все объясняет, – протянула я, – время, место… Зачем кассиршу толкнули, если заряд был холостой?

– Она близко от меня находилась, – пояснил Илья, – я вскинул оружие, пистолет чуть ли не у лица кассирши оказался. Не хотел ее обжечь, вот и толкнул. А в ногу охраннику Юрий случайно попал. Тот побежал за прилавок и словил пулю.

– Ничего более глупого в своей жизни не слышал! – рассердился Игорь. – Идиотизм!

– Доктор каждый день мне по два раза докладывал, – мрачно уточнил Илья, – весело так, радостно: «Речь быстро восстанавливается. Ерунду Люся говорит, будто она видела в лесу убийство». Ну мы и решили быстро действовать.

– Не хотели мы смерти Анастасии, – повторил Юрий, – думали, она опять речи лишится. Доктор предупредил, что это случится, если ее хорошенько напугать!

– Вот только он забыл упомянуть, что от ужаса можно инфаркт-инсульт получить, в особенности если человек, как Настя, только-только начал восстанавливаться после тяжелейшей психической травмы, – процедил сквозь зубы Звягин.

– Илья, кто убил Элеонору и напал на Настю? – спросил Игорь.

Последовал ответ:

– Я.

– Вы настолько любите настоящего убийцу, что готовы на позор ради его спасения? – налетел на мэра Родионов.

– Ты не понял, что Елена Зайцева нам все рассказала? – спросила я.

Илья молчал.

Я вскочила и подошла к нему.

– У кого был долгий роман с Разгоновым? Кто ревновал Саву сильнее, чем Отелло Дездемону? Кто в свое время забеременел от Савелия и избавился от плода? Кто дал Савелию денег на ветеринарную лечебницу? Ответ один: Зинаида Федоровна. Вопросы. Кто терпеть не мог невестку? Кто изводил Настю придирками? Кто являлся в доме Ковригиных хозяйкой? Кто любил крестника больше родной внучки? Ответ один: Зинаида Федоровна. Интересная деталь. Разгонов, беседуя с Ниной, бросил фразу: «Жизнь вообще несправедлива. У Зинаиды кровать на позолоченных ножках, а ты в дыре живешь». Точно его слова не процитирую, но главное сказала: позолоченные ножки! Значит, он видел койку!

– Это не доказательство интимной связи, – перебил меня Зиновьев. – Почему ты решила, что Савелий посещал спальню Зины? Может, ему кто-то про кровать рассказал? И потом, обозревать койку вовсе не значит лежать в ней и не обязательно с кем-то в ней того самого! Не могла она его в особняк приглашать!

Но я продолжала:

– По моему мнению, дело обстояло так. Возможно, Сава затеял роман с Зинаидой не из любви к последней. Госпожа Ковригина могла ему много полезного сделать. Думаю, Зинаида содержала любовника, деньги в карманах Разгонова появлялись не только после махинаций с покупками для Огаркова. Роман длился много лет, Савелий устал демонстрировать постоянную страсть. Да и Зинаида постарела, а мужчине трудно спать с той, кто не вызывает сексуального влечения.

– Савелию столько не выпить, – неожиданно хихикнул Юрий, – хоть он и бабник, но всему есть предел.

– Зинаида решила, что возлюбленный завел новую даму сердца, – продолжала я, – она задумала выследить парочку и устроить разборку.

– Панама, костюм с пиджаком-сюртуком никогда не принадлежали Илье, – сказал Игорь. – После того как Лена Зайцева нам все рассказала, я поднял архив того модного журнала, нашел интервью Ильи. Речь в статье шла не только о мэре Фурска, но и о его матери, которая смело экспериментирует с одеждой. К статье прилагались снимки Зинаиды, одетой в тот самый мужской костюм, с панамой на голове. Снимки были сделаны с разных сторон, один со спины. Ехидная подпись про модника из провинции относилась не к Илье, а к его матери. Огарков не раз видел, как дама тайком приходит к Саве в сарайчик, знал, кто она, понял, что это Зинаида Элеонору убила и напала на Настю, и с этой информацией примчался к главе города.

Ковригин неожиданно вступил в разговор:

– У матери бывают приступы ярости, причем часто без повода. В детстве мне периодически от нее доставалось. И Насте так влетало, что ой-ой! А Свету бабушка терпеть не могла. Мама человек настроения. В добрую минуту она для тебя все сделает, денег даст, квартиру купит, машину подарит, на работу устроит. А в злую…

– Убьет, как Нору, – договорила я, – а теперь вспомним, что увидела госпожа Ковригина, когда подошла к месту, где они с любовником славно проводили время. Во дворе в пижаме стоит Элеонора, вид у нее довольный, как у сытой кошки, она щурится на солнышке. Нору нельзя назвать юной, но она была много моложе Ковригиной. У Зинаиды от ревности в глазах, наверное, потемнело.

– Ее замкнуло, – пояснил мэр, – на моей памяти так не раз бывало. А Настя, почему она там оказалась? Точно никто не знает. Думаю, моя жена решила нарыть на свекровь компромат, стала следить за ней, узнала про Разгонова. Когда Зина обозвала Свету нехристем прилюдно, Настя на меня налетела, потребовала мать окоротить. Я отказался, жена крикнула:

– Ну тогда я ее сама опозорю.

Наверное, тогда у нее мысль зародилась свекровь в чем-то мерзком уличить.

– Анастасия последовала за матерью мужа, увидела, как та убивает Элеонору, испугалась, закричала, – повторила я слова Елены, – а Зинаида Федоровна в припадке невероятной ярости схватила камень и кинулась на невестку. Злость придала ей сил, а Настя от страха замерла.