Но убегает Леся. Бросив тихонько: «Извините», - мчится прочь из зала.

Наплевав на то, что обо мне могут подумать, иду за ней. Упакую незадачливую девчонку и бандеролью домой отправлю. Под замок посажу. И паранджу ей куплю.

Следую за ней вплоть до уборной. И останавливаюсь на пороге. Женский туалет все-таки.

Леся останавливается у раковины, боком ко мне. Включает воду, которая заглушает слабый всхлип.

- Вот только не начинайте! – фырчит она, не поворачиваясь. Чувствует мое присутствие.

Наклонившись, лихорадочно трет край платья. Присмотревшись, только сейчас обнаруживаю следы от шампанского. Честно говоря, на переливающейся ткани не так и заметно. Но Леся пытается отмыть, будто это вопрос жизни и смерти. Шмыгает носом и, кажется, слезы на ткань роняет, добавляя себе работы. Плохо вижу ее лицо. Взгляд опущен и сосредоточен на пятнах.

- Если остаток вечера будешь сидеть спокойно, то никто за столом и не увидит, - хмыкаю, опираясь плечом о косяк и складывая руки в карманы.

- А возвращаться в зал мне как? – спорит она. Зато успокаивается, на меня отвлекаясь. - Боком? Или задом? Как краб?

- На последнее я бы посмотрел, - подкусываю аккуратно и тут же спрашиваю серьезнее: - Что на этот раз стряслось, беда?

- Случайно бокал зацепила. И в скатерти запуталась, - пожимает плечами.

- Вилку Стасу в руку тоже случайно воткнула? – продолжаю допытываться, хотя и так все ясно. - Жаль, маленькую взяла. Сказала бы мне – и я бы у официантки попросил шеф-нож или топорик. Ради такого дела, - усмехаюсь.

Леся улыбается, поднимает голову и быстро мажет по мне взглядом. Смущенно опускает пушистые ресницы.

- У меня сегодня день… невезучий, - оправдывается.

- Да у тебя каждый такой, - цокаю ехидно. - Где ты появляешься, обязательно случается что-то.

- Только когда вы рядом, - парирует заноза смело, хотя мои слова ее явно зацепили.

Наплевав на неудачное для беседы место, я переступаю порог и подхожу ближе к Лесе. Становлюсь позади нее, ловлю ее взгляд в отражении заляпанного зеркала. Касаюсь ладонью дрожащего плеча. Даже если после этого и мне придется получить от нее вилкой или чем потяжелее.

- Так что он сказал тебе? Или сделал? – выдыхаю ей в макушку.

Держусь, чтобы не коснуться губами кудряшек. Но все-таки слегка наклоняюсь к ней.

- Не понимаю, о чем вы, - вскидывает голову она, едва не ударив меня. - Говорю же, я нечаянно, - мрачно смотрит в зеркало.

Встретившись с моим взглядом, теряется. И делает вид, что опять переключилась на платье. Ковыряет край, чтобы руки занять.

- Ясно, - разворачиваю ее лицом к себе. - Бросай эту бестолковую "стирку" и давай на выход. Домой поедешь.

- Нет, - морщит покрасневший носик.

- Не спорь. Нечего тебе здесь делать, - касаюсь ладонью алой щеки, стираю слезы.

- Как же? А Аленка? – важно заявляет нянька. - Я за ней присматриваю.

- Да ты за собой присмотреть не можешь, - тепло улыбаюсь. - Аленушка с родителями, ничего не произойдет. Ты же сама твердила, что им нужно больше общаться.

- Да, именно так. Посмотрите, как Майя сегодня с Аленкой…

- Поторопись, - обрываю ее воодушевленную речь.

Заметил я все. Видел. И ценю то, что Леся делает для нашей семьи. Но еще одно одно слово, еще один ее горящий взгляд, еще один сиплый вздох – я сорвусь и поцелую ее.

- Не хочу. Не поеду с Васей, - лепечет испуганно.

- Кто сказал, что с ним? Сам отвезу, - чеканю строго.

Эту девочку вообще ни с одним мужиком оставлять надолго нельзя. Они как будто чувствуют чистую, сладкую жертву – и в стойку становятся, как хищники от запаха крови. А мне отгонять постоянно. Хоть с факелом бегай вокруг, ей-богу!

- Точно нет! Вы мне неудачу приносите, - Леся упирается ладонями в мою грудь.

Смотрю на нее сверху вниз, тяну руки к тонкой талии, сжимаю, впиваясь пальцами в бархат.

Красивая. Дышит шумно, округляет большие синие глаза, как запуганный олененок, грудь часто поднимает, заставляя края выреза чуть разойтись.

Не боится меня, но и не слушается. Бежать от меня не собирается, но отталкивает. Твердит, что я старик для нее, а сама голову запрокидывает и мое дыхание на своих губах ловит. Тонет в этом пограничном состоянии, себя не понимая.

Заберу. Прямо сейчас. Несмотря на сопротивление и наплевав на репутацию, взвалю на плечо и утащу в машину. Спрячу от всех.

- Алик, тебя на пару слов можно? – не вовремя доносится голос отца. – Не смущай Лесю, пусть себя в порядок приведет.

Он-то зачем здесь? И какое дело папе до нашей няньки?

- Вась, охраняй, - подзывает того самого похотливого амбала, и я напрягаюсь.

Взглядом его останавливаю, чтобы не смел даже в туалет врываться. Несмотря на габариты, он тушуется передо мной. Отходит к стене.

- Ненавязчиво. И на расстоянии, - уточняет отец, проследив за нашей «перестрелкой».

Но я по-прежнему не хочу оставлять их наедине. Разумом понимаю, что ничего лишнего Вася себе не позволит, однако внутри необъяснимо пылаю. Жарко от злости становится. Отклонившись, заглядываю через дверной проем в поисках Леси.

- И все-таки я… - начинаю аккуратно, обращаясь к отцу и тщательно подбирая слова.

Что я? Беспокоюсь об обычной няньке? Хочу увезти ее, наплевав на Валерию, Петровских и мнение родителей впридачу?

Помешательство какое-то!

Как бы сформулировать свои нелогичные порывы так, чтобы не вызвать лишних подозрений?

- Судя по всему, Стас вынужден будет уехать, так что ужин закончился, - сообщает папа.

- Грязной тряпкой ему дорога, - не выдержав, цежу я, привлекая его внимание.

Но мы оба обрываем разговор, пока мимо проносится Леся. Резким взмахом руки откидывает кудряшки с плеча на спину, задирает подбородок, смотрит четко перед собой. Дерзкая, уверенная, невозмутимая, будто это не она минуту назад слезы по румяным щекам размазывала. Игнорирует Васю намеренно , потому что опасается, и летит дальше. В зал.

Охранник неспеша плетется следом, застывает у входа, откуда открывается обзор на наш столик. Достаточно, чтобы видеть происходящее и вовремя среагировать.