- А ты! – пальцем в грудь мне тычет, на эмоциях перейдя на «ты». - Всегда на ее стороне. Не понимаю, как чужая юбка может стать дороже родной сестры. Или ты разделяешь все, что она говорит об Аленке? – упирает руки в бока.

- Мне, пожалуй, пора, - пользуясь моментом, выскальзывает из зала Стас.

Трус! Смывается под шумок, пока я пытаюсь разнять девочек. По пути прощается с отцом, на некоторое время отвлекая его внимание от нас.

- Объясни, что случилось? – серьезно прошу Лесю.

Но реагирует Валерия.

- Алена выплеснула вишневый сок на Стаса, - вклинившись в разговор, щебечет невеста. - Я лишь аккуратно указала ей на то, что так вести себя неприлично. Но на меня налетела… эта… - надменно стреляет взглядом в няньку, которая по-прежнему развернута ко мне.

- Стас заслужил, - топает ножкой Аленушка. – Он заявил, что Леся за столом к нему… - запинается, вспоминая слово, - клеилась! А это не так. У Леси муж есть, между прочим, да! – важно выдает, а нянька закусывает губу и моргает испуганно. Чего боится? Я ведь и так в курсе, что она в браке. Фиктивном. С нелегалом-импотентом. – Да он за нее всех побьет! – угрожает Аленка, но я кривлюсь с сомнением.

Бросил девочку муж, развод требует. И, судя по тому, что я успел узнать от Леси, он совершенно к ней равнодушен. И уж точно в драку ради нее не ввяжется.

А я вот жалею, что Стаса упустил. Не мешало бы этому «мольберту» еще на лицо красок добавить. Наговаривает на мою Лесю. Она даже «клеиться» толком не умеет.

- Брось, ты из-за Стаса такая злая? – ловлю мечущийся взгляд няньки.

- Что? – запрокидывает голову, смотрит на меня, окутывая тягучей синевой. В ярости она еще красивее. – Я его слова и не слышала даже. Пришла, когда Стас мокрый стоял, а невеста твоя Аленку оскорбляла! – оглядывается на Валерию, а та на всякий случай пятится назад.

- Да она врет! – отмахивается, но я невесте не верю. - Я Аленушку, как свою роднулечку, люблю. Да, Аленушка? – приторно сладно тянет. А сестра не ведется. Мрачнеет сильнее, складывает ручки на груди и язык высовывает. - Эта нянька испортит вам ребенка, вот посмотрите…

- Ведьма сказала, что мне давно пора обратно в интернат, - шепчет малышка.

- Что? – за спиной слышу голос отца.

А из противоположной зоны зала к нам своевременно спешит мать. Окружают Валерию, не оставляя путей отступления.

- Это Леся ее настроила против меня! Кому вы верите, дядь Илья, - Лера очаровывает его фирменной «детской» улыбкой, но сегодня она не работает. – То есть вы на стороне какой-то няньки?

- Тебе не мешало бы извиниться за свои резкие слова, - холодно чеканит папа. Знак того, что он на грани. Но при Аленке не будет устраивать скандал.

- А? – распахивает Валерия рот в недоумении. – Извините, - бурчит куда-то в пол.

Выжимает из себя слезы мнимой обиды и сбегает прочь. Вслед за Стасом. Через огромные окна видно, как на улице она просится к Петровским в машину.

Не могу сдержать облегченного вздоха. Гора с плеч. Пусть катится.

- Простите, - зачем-то извиняется и Леся, опустив кудрявую головку.

Но папа никак не реагирует. Скользнув задумчивым взглядом по нам двоим, тепло обращается к малышке:

- Аленушка, иди в машину, родная.

- Илюш, - окликает его мама и берет под локоть. - Наша дочка, - по-особому произносит это слово, будто пробуя его и привыкая к новому вкусу. – Она ела мало на ужине. И десерт так и не дождалась. Может, заедем в детское кафе? – получает одобрение мужа, а затем вопросительно смотрит на Аленку. – Хочешь?

- Ага, - охотно кивает. – А Леся? – тут же о няньке вспоминает.

- Леся пусть отдохнет, - принимает решение мама. И папа соглашается.

- Вася, отвези, - опять охранника к моей беде приставить пытается, а я завожусь с полуоборота от одного его имени. – Алик, ты с нами?

- Нет, брату на работу рано вставать, - вместо меня находит отмазку Аленка и зыркает на нас с Лесей хитро. – Идем быстрее! Хочу в детское кафе! – сама берет маму за руку. Тащит на выход.

И родители вынуждены подчиниться. Как только они с малышкой покидают ресторан, Леся обреченно опускается на стул. Шумно дышит носом, тянется к недопитому соку, вливает его в себя и закашливается.

- Фу, скис, что ли, - бубнит растроенно.

Кошусь на стакан, перевожу взгляд на подавленную Лесю.

- Вася, свободен, - рявкаю на охранника.

- Но мне приказано… - приближается к девочке, но я выставляю ладонь, пресекая его движение.

- Считай, что поступил новый приказ. Старый аннулирован, - раздражаюсь не на шутку. – Лесю я лично отвезу. Проваливай, - срываюсь на грубость.

Подумав, Вася все-таки уходит, оставляя нас с девочкой наедине. Официанты после сцены не рискуют приближаться.

- Вставай, - подаю руку горе-няньке. И она вкладывает дрожащую ладонь. Сжимаю ее крепко.

Тяну на себя, но не отпускаю, даже когда Леся поднимается и твердо стоит на ногах. Наоборот, укладываю руки на тонкую талию, скольжу к пояснице – и обнимаю ее. Две ладошки ложатся мне на грудь, пальчики ковыряют хлопок рубашки несмело.

- Я правду сказала. И Аленка – тоже, - лепечет Леся тихо, запрокидывая голову и щекоча дыханием мой подбородок.

- Я верю, - признаюсь честно.

- Да? – изгибает бровь. – А родители ваши так не считают. Оставили меня, Аленку увезли. От непутевой няньки подальше, - обиженно губы бантиком складывает.

- Ты же сама их учила больше контактировать с дочерью, - хмыкнув, напоминаю ей. – Вот они и послушались. Последовали совету грамотной няни, - специально комплимент ей делаю, чтобы успокоилась и оттаяла наконец.

- Вы правда так думаете? – ждет подтверждения.

- Я это знаю. А мы опять на «вы»? – недовольно отмечаю.

- Ну да. Я случайно вам «тыкала», извините, Альберт Ильич, - добивает ледяным обращением.

Будто наяву ощущаю,