Газеты использовали этот снимок, когдапоместили сообщение о его смерти. Во-первых, это была его последняя фотография,а во-вторых, Патрик сам отослал экземпляр проспекта в местную газету – вдругфирма захочет разместить на ее страницах рекламу. Господи, они еще смеялись надэтим у Мэри Мэхони, когда он прикреплял увеличенную копию снимка к стенеконференц-зала. А Боген, Витрано, Рэпли и Хаварек в своих мрачно-синих костюмахи с серьезными улыбками на лицах!

Патрик же в это время готовился убыть внеизвестные дали.

Позже, уже после того как Лэниган оставил их,собравшиеся у Мэри Мэхони частенько поднимали тосты в его честь, гадая, где онможет быть. Они желали Патрику всяческого добра и размышляли о его деньгах.Время шло, постепенно проходило потрясение, вызванное исчезновением друга исобутыльника. Однажды собравшиеся в баре серьезно поспорили о жизни и поступкахПатрика, что и положило конец их встречам. Месяцы сменялись годами. ПатрикаЛэнигана уже почти не рассчитывали найти.

* * *

И все же Карлу было трудно в это поверить.Зайдя в кабину лифта, он в одиночестве поднялся на третий этаж.

Интересно, а сам он когда-нибудь рассчитывалувидеть Патрика вновь? Загадки, загадки. Еще один трудный день в суде, и онначнет представлять Лэнигана в окружении прекрасных девушек где-нибудь назалитом солнцем песке. Еще один год без повышения в окладе, и он приметсяразмышлять о судьбе девяноста миллионов. Пройдет слух о том, что фирма Богенапереходит в другие руки, и он станет укорять Патрика за ее разорение. Нет, нет,правда заключалась в том, что Карл думал о Патрике по той или иной причинекаждый день, начиная с того самого, как он исчез.

Ни сестер, ни других пациентов в коридоре небыло. У двери в палату стояли двое помощников шерифа.

– Добрый вечер, судья, – сказал один.

Ответив на приветствие, Карл Хаски вошел вслабо освещенную палату.

Патрик сидел на постели и смотрел телевизор.

Он был без майки. Жалюзи на окнах опущены,темноту в палате разгонял тусклый свет настольной лампы.

– Садись-ка сюда. – Он указал Карлу на изножьекровати.

Выждав, пока пришедший рассмотрит ожоги нагруди, Патрик проворно натянул спортивную майку и скрылся под простыней.

– Спасибо за то, что пришел, – сказал он ивыключил телевизор.

В палате стало еще темнее.

– Ожоги у тебя серьезные, Патрик. – Карл селкак можно дальше от него.

Патрик подтянул колени к груди. И подпростыней он выглядел ужасающе худым.

– Было хуже, – сказал он, обхватывая коленируками. – Док говорит, что заживают они неплохо. Но пока мне придется здесьостаться.

– С этим нет никаких проблем, Патрик. Никто ине требует твоего перевода в тюрьму.

– Пока. Уверен, очень скоро положениеизменится.

– Брось, Патрик. Решение принимать буду я.

На лице Лэнигана отразилось облегчение.

– Спасибо, Карл. Ты знаешь, что в окружнойтюрьме мне не выжить.

– А как насчет Парчмэна? Там в сотню раз хуже.

Повисло долгое молчание, и Карл пожалел осказанном.

Его слова оказались слишком жестокими.

– Прости. Само как-то вырвалось.

– В Парчмэн я не поеду. Лучше покончить сжизнью.

– Понимаю. Давай поговорим о чем-нибудьдругом.

– Ты не сможешь довести мое дело до конца,так?

– Да. Не смогу. Буду вынужден ретироваться.

– Когда?

– Довольно скоро.

– Кого назначат вместо тебя?

– Трассела или Лэнкса. Вероятно, Трассела.

Карл не сводил с Патрика внимательноговзгляда. Выдерживать его Лэнигану удавалось с трудом. Судья ждал знакомогоблеска в глазах Патрика, за которым последовали бы усмешка и хохот – какбывало, когда тот рассказывал о своих эскападах. “Ну же, Патрик, – хотелосьсказать ему, – давай выкладывай, что там с тобой случилось!”

Однако глаза Патрика оставались озабоченными.Он стал другим. И все же Карл решил, что должен попробовать.

– Откуда у тебя такой подбородок?

– Купил в Рио.

– А нос?

– То же самое, там же и в то же время.Нравится?

– Красиво.

– В Рио все это можно сделать, не выходя измашины.

– Я слышал, там отличные пляжи.

– Не правдоподобно отличные.

– Ты встречался с девушками?

– Была парочка.

На темы секса Патрик никогда особенно не любилговорить. Смотреть на красивую женщину ему доставляло удовольствие, однако,насколько Карл знал, на протяжении жизни с Труди Патрик оставался верен ей.Как-то раз на охоте они обменялись впечатлениями о женах. Патрик признал тогда,что удовлетворить Труди далеко не так просто.

Опять повисла долгая пауза. Карл понял, чтоПатрик не очень расположен говорить. В молчании прошла минута, вторая. Карл неиспытывал сожаления от того, что пришел, напротив, он был рад видеть друга.

– Послушай, Патрик, я не буду участвовать втвоем деле и здесь нахожусь не как судья. Адвокатом твоим я тоже не являюсь. Я– твой друг. Можешь говорить.

Протянув руку, Лэниган взял пакетапельсинового сока.

– Не хочешь?

– Нет.

Он сделал небольшой глоток и поставил пакет настол.

– Романтично, а? Я имею в виду мечту пропасть,раствориться в ночи. Представляешь, восходит солнце, а ты уже кто-то другой.Все твои проблемы остались далеко позади: усталость после рабочего дня,развалившаяся семейная жизнь, мечты о богатстве. Ты ведь тоже мечтаешь об этом,Карл?

– В какой-то мере об этом мечтает каждый.Долго ты все планировал?

– Долго. У меня были серьезные сомнения в том,что ребенок мой. Я решил…

– Извини?