- Давай, - я весело хлопнула в ладоши и забрала свой подарок из её рук. - А на чём?

- Ну,- взгляд Агаты упал на наши метёлки, что с любопытством выглядывали из-за моего плеча. Ведьма прищурилась и расплылась в улыбке. - Есть предложение нанести защитные знаки на их древках, чтобы никто наших красавиц не попортил.

Метёлочки замерли и активно зашевелили прутиками, видимо, соглашаясь с идеей ведьмы. Через несколько минут моих мучений на них уже красовались руны Альгиз, пылая ярким красным пламенем.

Время в Академии летело незаметно.

Лето окончательно покинуло эту землю, уступив место багряной осени.

Но пейзаж за моим окном не менялся. Всё тот же бесконечный океан, гранитные скалы и серебристые чайки.

Улыбнувшись, я заметила на ясном небе точки. Умудрённая опытом, прикрыла деревянную раму и присела, высматривая пегасов.

Чёрные красавцы не заставили себя долго ждать. Спикировав ниже, они продемонстрировали свою стать и ширину крыльев.

Открыв рот, я поняла, что на их спинах легковооружённые всадники. Стройные мужчины в мундирах красовались в украшенных позолотой сёдлах.

Распахнув окно, я высунулась.

Один из всадников резко направил пегаса вниз и пролетел совсем рядом красуясь.

В этот момент у меня появилась ещё одна безумная мечта - вот так же прокатиться на крылатом жеребце. Долететь до ватных облаков и устремиться...

Чвак.

Знакомый вязкий звук резко оборвал полёт моей шальной фантазии.

Взглянув под окно, я обнаружила ещё одну лепёху. Воздух наполнился отнюдь не цветочными ароматами.

— Мда, даже в величественных пегасах есть своя кучка навоза, — сделав такие нерадующие выводы, я закрыла окно на засов и поспешила на урок ботаники в теплицу.

Уже подбегая к высокому стеклянному строению, завидела Агату. Она о чём-то разговаривала с Брониславом. Последнее время братец редко попадался мне на глаза, словно избегал. Покрутив головой, заметила, что вся его группа тоже здесь.

Видимо, у нас совместный урок.

Над нашими головами разнёсся перезвон бронзовых колоколов, оповещая о начале занятия. Все разом заспешили в теплицы.

Но стоило мне попасть внутрь, как я услышала громкий девичий визг.

Ничего не понимая, ощутила, как кто-то дотронулся до моего плеча. И снова тихий взвизг, но уже в моём исполнении.

— Спокойно, Злата, ты чего нервная такая? — раздался за спиной голос Агаты.

— А что там? — проигнорировала я ее вопрос.

Впереди намечалась небольшая заварушка.

— Жуаны, — ведьмочка указала наверх, — работники теплицы открыли двери, они и вылезли.

— Как это вылезли? — вспомнив, как выглядит сей цветочек с пастью, как у крокодила, я отступила к выходу.

— Ну, не ножками же, — ведьмочка развела руками, — стебли с цветками в коридор высунули и попытались кого-то тяпнуть. Говорят, решается вопрос о закрытии на время теплицы. Декан факультета ботаники и магии земли пошёл на поклон к ректору, а там уж, что он решит.

— Я, вообще, не понимаю, зачем это выращивать здесь.

— Ну, а где ещё культивировать магические растения, наделённые каким-никаким разумом, как не в теплице академии. Просто у них неудачный период оплодотворения. Бывает. Переживают цветочки.

— Да и пусть бы себе переживали, — я покосилась на жалостливую подругу, — только подальше от нас.

— Злая ты, Злата! Совсем цветочки не любишь.

— Люблю. Вот очень люблю, но исключительно те, что тихо сидят в горшке и смиренно ждут, когда их польют. А это, — я ткнула пальцем в показавшийся над потолком цветок,

— нужно держать от людей подальше.

— Не драматизируй, Злата.

Я поморщилась, но разговор закрыла. Не любила я ботанику, вот именно из-за того, что не знаешь, какой лютик полевой или одуванчик-переросток тебя цапнет.

Наконец, домовые справились с этой премерзкой, хищной, вечно голодной жуаной, и мы проследовали в аудиторию.

Началась скучная лекция.

Преподаватель со знанием дела разъясняла нам классификацию растений. Подробно описывала места обитания хищных, плотоядных видов, а я всё косилась через стеклянные двери на второй этаж, где продолжали бесноваться эти мухоловки перекормленные.

— Закрываем тетради и переходим к демонстративному материалу, — услышав это, я покрутилась на месте. Оказалось, что пока я выглядывала в оранжереи, Агата уже успела протиснуться к столу и занять ближайшие от молодой поросли место.

Присоединяться к ней я как-то не спешила.

Не нравился мне тот одуванчик, что выглядывал из горшка. Больно вид невинный.

Хотя, признаюсь, хотелось дунуть на него, как в детстве, чтобы семена разлетелись в разные стороны.

Протиснувшись между ребятами из боевого факультета, встала в сторонке.

— Что, сестрица, цветочки не любишь? — услышала я над собой.

И оборачиваться не нужно было, чтобы понять, кто там.

— Твоё, морковка, какое дело? Ты, как я посмотрю, тоже не в первых рядах ботаников.

— Не-а, я не люблю это дело. У нас в саду росли хрезары. С них напиток варят, отец его очень любит. Так вот, они меня в детстве постоянно кусали. Так что с ботаникой у меня сразу не заладилось.

— Бронислав, ты уж извини за невежливость, но я не хочу знать ничего ни о тебе, ни о твоём отце, ни о ваших хрезарах.

— Ты всё ещё злишься на меня за то, что сдал тебя отцу и что сразу ругаться прибежал? Ну, был неправ, признаю. Мама мне уже давно рассказала, что у отца была другая женщина, но я не ожидал, что есть ещё и дочь.

— Морковка, я не хочу с тобой разговаривать.

— Даже шанса извиниться не дашь?

— А оно тебе нужно? — я обернулась и взглянула на его лицо. — Что ещё задумал?

— Да, ничего, - он примирительно развёл руками.

— Вот и славно.

— Валевски, Миленина, не отвлекаемся, — учитель, недобро на нас покосилась. — Что вы там спрятались? Ну-ка к столу.

Деваться было некуда, мы вместе поплелись к Агате. Та расцвела как роза.

— Смотри, он сейчас семена сбрасывать будет, — зашептала она, тыкая в одуванчик пальцем. Я лишь тяжело вздохнула.

Цветочек выпрямился и отряхнулся так, что во всё стороны полетели маленькие еле заметные семена.

Стоило мне сделать вдох, как в носу страшно защипало. Я чихнула раз, затем второй.

— Миленина, из кабинета! Как я уже говорила, на Трисипун бывает сильная аллергия.