Бегу подальше, куда глаза глядят. Но они видят лишь нескончаемые просторы леса. Он словно смеется надо мной. Бегу сквозь слякоть и туман, сквозь само время. Только когда ноги становятся ватными, заставляю себя остановиться. Осматриваюсь, нет ли моровов, но вдруг понимаю, что быть им здесь неоткуда. Я ведь в живом лесу. Подумать только. Место, куда боятся заходить сами моровы. И что мне делать? Да и нужно ли? Какой теперь смысл? По словам Блэквуда, я уже труп. Живой лес не оставляет свидетелей. Что, если и он мертв? Тогда я осталась одна.

Отдышавшись, вспоминаю, как нужно ходить. После продолжительного бега ходьба кажется пыткой. Это ведь так легко: левой, правой. Но даже эти два шага даются с трудом. Я так хочу есть. Желудок бурлит, пожирая собственные стенки. Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз ела, но не могу. Как долго человек может выжить без еды? Выжить – две недели, а вот прожить. Думаю, это мне и предстоит выяснить. Не знаю, куда идти, поэтому просто иду наугад. Чтобы держать сознание в узде, считаю стволы. Два, три. Поднимаюсь по склону. Четыре, пять. Миную бесчисленные стволы-клоны. Шесть. Мир остановился, а я постепенно забываю, как звучат слова. Семь, восемь. Живой лес, живой лес. Я в живом лесу. Девять. Может, это к лучшему? Пока ни одного морова не попадалось с тех пор, как мы… как я оказалась здесь. Десять. Через каждые десять стволов вижу их фигуры. Сидя, стоя, на коленях и даже в позе эмбриона. Пропащие. Зрелище не для слабых нервов. Покрученные ноги, почерневшие ребра, от гнета времени превратившиеся в дерево. Все тело, словно слияние камня и древесины. Руки – ветки, ноги – коренья. У некоторых под ребрами видны органы. Можно прощупать селезенку, стряхнуть грязь с печени, проверить каменное сердце. И услышать его призрачный стук в своей голове. То, что природа сотворила с ними, ужасно и прекрасно одновременно. Полная гармония с природой. Разве не об этом мечтал человек на протяжении многих веков? Наверное, но не такой ценой.

В уши впивается шуршание, будто кто-то включил канал с черно-белыми полосами. Река? С высоты склона видно, как растянулась серебристая лента. И вправду! Звук воды поднимает во мне насильно придушенную жажду. Спускаюсь к воде, наполняю флягу и вдруг замираю, как вкопанная. Впереди, прямо в озере, тень. Поднимаю голову и расслабляюсь, понимая, что это очередной пропащий. Вернее, то, что от него осталось. Фигура, наполовину изъеденная временем. Неподалеку еще одна, выныривает из воды и стремится навстречу. Меня передергивает. А что, если она плыла к нему? Или он к ней? Хотел спасти от неминуемой участи, которая в итоге настигла их обоих. Все это разжигает мысли о Блэквуде. Мог ли он выжить? Выполнит ли свое обещание? Что, если он не найдет меня или хуже. Найдет то, что осталось от моего изъеденного природой тела? Не могу об этом думать. Если только позволю отчаянию просочиться в голову, я пропала. Набираю полную фляжку, игнорирую внутренний голос, нашептывающий выпить все до дна.

Стараюсь отвлечься на другую проблему – холод. Как же холлоднно… Как получилось, что этот мир превращается в кусок отколовшегося айсберга? Куртка насквозь промокла, а другой одежды у меня нет. Замерзнуть или быть съеденной моровами, утонуть в бесчисленных дождях или умереть от голода? Как бы то ни было, исход один. И что мне сделать, чтобы это изменить? Я стараюсь изо всех сил, но этого все равно недостаточно. Я вяну, рассыпаюсь на части и ничего не могу поделать. Все мое тело отравлено пребыванием здесь. Я уже умираю, и это неизбежно.

Голова вдруг становится непомерно тяжелой. Я куда-то шла, но не могу вспомнить. Кажется, я что-то искала или… нет. Тогда, что я здесь делаю? Зажимаю голову между ладонями. Кожа холодная, как мрамор. Это хороший знак или нет? Не чувствую, что замерзла. Скорее, наоборот, мне так тепло. Хотя вроде было холодно. Что со мной? Что с лесом? Что со всем этим окружающим миром? Перед глазами все плывет. Постоянно мелькают тени. Лица. Я вижу их повсюду. Лицо Эми между елей. Оно следит за мной. Лицо Изи проскальзывает в горстях ягод, название которых я не знаю. Лицо Майкла, дяди, родителей… и, конечно, лицо Блэквуда. Единственного ненавистного человека, который за столько дней стал для меня чем-то родным. В голове серая дымка. Сырость проелась и туда тоже. Внутренний голос подталкивает взять нож и… Нет, нельзя. Я не могу так поступить ни с собой, ни с сиринити. А как же Эми? Что будет с ней, если я сдамся? Нужно бороться если не ради себя, то ради нее. Чувствую, как желудок обвивается вокруг позвоночника. Но есть что-то еще. Какое-то щемяще-шипящее чувство медленно растекается по телу, плавя его будто кислота. Голод.

Раньше я не понимала значения этого слова. Для меня оно было чем-то далеким, как и для большинства людей. Живущие в постоянном комфорте, они не знают, каково это – не есть трое суток, ночевать на улице, жить как зверь. До этого я могла найти хоть какие-то ягоды, но эта возможность утонула на границе живого леса. Воспоминания о жареной кобре всплывают в голове ядовитыми пятнами. Как я могла отказаться? Как вообще можно отказываться от еды? Сумасшествие! Все бы сейчас отдала за хвост змеи, голову, хоть кусочек. Мозг рисует изображения куриной грудки, издеваясь над изголодавшимся телом. Чертов садист. Пытаюсь держаться на ногах, но спина так и сползает на землю. Не смей… рас…ки…сать… Но воспротивиться силе гравитации выше моих сил.

Падаю на землю. Держу глаза открытыми, чтобы умирая смотреть на небо, а не в кучу грязи. Перед глазами что-то проскальзывает. Что это? Крохотные лапки, хвост, вытянутая мордочка. Это же ящерица! Большая, размером с ладонь. Вид живого существа придает мне сил. Усилием воли хватаю ее и одним движением переламываю шею. Впиваюсь зубами в мясо, даже не подумав его приготовить. На это нет сил. Если я сейчас не дам телу пищу, не смогу двигаться. Запах сырого мяса отдается тошнотой в груди, но я не могу остановиться. Голод не дает остановиться. Либо я съем его, либо он меня. Выживет один. И это должна быть я. Отбрасываю косточки в сторону. Голод постепенно стихает, его место занимает отвращение. В кого я превратилась? Бросаюсь на живых существ, сплю на земле, как животное. Мысленно напоминаю, что все не зря. Я делаю это не ради себя, а ради Уилла, Мирилин и остальных. Да и выхода нет. Варианта два – выживать или умереть. Ко второму я еще не готова.

Кое-как поднимаюсь на ноги и иду дальше. С каждым шагом замечаю изменения в погоде. Постепенно становится душно, затем жарко. Воздух как раскаленный азот. Надеюсь, дальше мы не выйдем в тропики. Мы… О ком это я? Не могу привыкнуть, что осталась одна. Надеюсь, и не придется. Блэквуд жив. Я знаю. Он просто не мог умереть вот так. Это как-то… не в его стиле. Уверена, он найдет меня. Нужно лишь дождаться. Ждать и дожидаться… Куртка прилипла к спине. Скидываю ее и несу в руке. Вдруг понимаю, что это не температура накалилась до предела. Это я. Надо же, даже не заметила, как пылает кожа. Наверное, это усталость. Нужно сделать привал. Опускаюсь на землю прямо там, где шла. Хочу прилечь, когда вдруг замечаю движение. Там, под бревном. Переворачиваю деревяшку и тут же понимаю, в чем дело. Личинки. Хватаю пару и засовываю в рот. Жую и даже не чувствую вкуса. Я перестала его чувствовать уже давно. Когда постоянно суешь в рот всякую гадость, вкусовые рецепторы отключаются. Так организм пытается уберечь тебя от нервного истощения, которое рискует прорваться с каждой проглоченной личинкой.