Добирались чуть меньше часа и итоге приехали в самую гущу небоскребов. Здесь здания отвесными скалами уходили ввысь, из -за чего улицы напоминали ущелья.

Как бы дико это не звучало, мы, два дракона, почувствовали себя муравьями.

— Ужас какой! — прошептал Гирзел, задрав голову. — Зачем такие высоченные дома строить? — спросил он уже громче.

— На Манхэттене очень дорогая земля, — пояснил Генри.

— Земли я здесь вообще не вижу, — ухмыльнулся чёрный. — Только асфальт.

— Кстати, — обратилась к нам Лана. — Сейчас в это трудно поверить, но четыреста лет назад голландцы купили этот остров у местных индейцев за бусы, ножи и утварь, стоимость которых в пересчёте на нынешние деньги составляет всего семьсот долларов.

— А спустя сорок лет с Манхэттена голландцев совершенно бесплатно выперли англичане, — добавил Кирилл.

— Вот зря индейцы продали землю, — заключил Гирзел.

— Неужели ты думаешь, что им позволили бы задержаться на этом острове, если уж европейцы положили на него глаз? — спросил его оборотень.

— Хочешь сказать, что они были обречены? — расстроенно проговорил Мадо.

— Не хочу сказать, а утверждаю, — хмуро произнёс Кирилл. Он явно собирался добавить что-то ещё по этой теме, но, бросив взгляд на помрачневшего Г енри, сменил собственное выражение лица: — Ну что, куда двинем?

— Предлагаю подняться на Башню Свободы, — обратился к нам вампир. — Самый высокий небоскрёб в западном полушарии. Со смотровой площадки весь Нью -Йорк как на ладони.

— И которая из этих башен - Свободы? — поинтересовался Гирзел, оглядывая исполинский каменный лес.

— Её отсюда не видно, — улыбнулся вампир. — Идёмте, — кивнул он, убедившись, что возражающих нет.

Мы дружной компанией двинулись по тротуару.

Интересно, почему Генри так отреагировал на упоминание об обречённых индейцев? Гложет вина за своих далёких предшественников - европейских колонистов? В смысле, колонизаторов. Ну, в общем-то, вполне закономерная реакция.

— Мы идём по главное финансовой артерии Нью -Йорка, — начал рассказывать вампир, и я сразу же отвлеклась от своих мыслей. — Уолл-Стрит.

— Судя по ширине улицы, это не артерия, а капиллярный сосуд, — с усмешкой заметил Гирзел.

— И тем не менее, — хохотнув, продолжил Генри. — Здесь находится Нью -Йоркская фондовая биржа - символ финансового могущества США. Кстати, эту биржу уже давно так и называют - Уолл-Стрит. Впрочем, так же именуют и весь фондовый рынок Штатов.

Затем мы свернули на самую знаменитую нью -йоркскую улицу - Бродвей. Чем она знаменита, я понять не могла - разве что обилием канализационных люков прямо на проезжей части да несметным количеством заплаток на асфальте. Не впечатляла улица и своей шириной. Не Уолл-Стрит, конечно... но и недалеко от неё ушла.

Пришлось обратиться с вопросом к Генри.

Оказалось, что Бродвей - это сердце американского театрального искусства. Также здесь находится множество презентабельных отелей и магазинов, музеи и вернисажи. А ещё это самая длинная улица не только в Нью -Йорке, но и в США - её протяжённость больше пятидесяти километров.

— В два раза короче МКАДа, — иронично заметил Кирилл и в ответ на удивлённый взгляд вампира расшифровал аббревиатуру.

— О, метро! — заинтересованно воскликнул Гирзел, узрев вход в подземку.

— Нет, Гирзел, в этом метро ты можешь потеряться навсегда, — охладил его пыл оборотень. — Я и сам не уверен, что смогу там сориентироваться с первого раза.

— Что, ещё путанее, чем московское? — удивился Мадо.

— Не то слово.

— Ну и пошло оно к демону, — махнул рукой чёрный, враз потеряв интерес к местному метрополитену.

Глазея по сторонам и периодически задирая головы, мы шли по Бродвею минут десять. Немного не дойдя до весьма симпатичного и, как выяснилось, уже более чем столетнего небоскрёба Вулворт-билдинг, свернули налево.

Тут-то перед нами и предстала во всей своей «красе» Башня Свободы. Уходящее в небо зеркальным монолитом здание впечатляло разве что своей высотой.

Купив билеты, мы сели в лифт, который меньше чем за минуту домчал на 102 -й этаж. Надо заметить, что это время мы провели с пользой - стены-мониторы лифта показали нам историю превращения Нью-Йорка из необжитой земли в настоящие каменные джунгли.

На пути из лифта до смотровой площадки нам предложили за пятнадцать долларов арендовать планшет, который расскажет, где что в Нью -Йорке находится. Генри вежливо отказался, сказав нам, что сам исполнит роль планшета.

Наконец мы оказались на круглой смотровой площадке, подошли к стеклянным окнам от пола до потолка.

Вид на город, конечно, открывался впечатляющий. Даже для нас, драконов.

— Вон главный символ Америки - Статуя Свободы, — сказал Генри, указывая рукой в направлении небольшого острова в бухте. — Где мы с вами, как я уже обещал, скоро побываем.

Действительно, на островке стояло изваяние женщины, поднявшей вверх факел.

— Статуя Свободы, Башня Свободы... — с улыбкой протянула я. — Смотрю, в Штатах любят это слово.

— Вот чего я здесь точно не ощущаю, так это свободы, — заметил Гирзел.

Мы двинулись по кругу. Генри показывал нам известные на весь мир архитектурные объекты: Бруклинский мост, Эмпайр-стейт-билдинг, небоскрёб «Крайслер». А ещё отсюда был виден Атлантический океан, через который мы летели.

Вообще, если сказать пару слов о нью -йоркских небоскрёбах, то старые, построенные в первой половине прошлого века, мне понравились. В них определённо чувствовался вкус, их хотелось рассматривать. А вот на современных безликих коробках глаз вообще не останавливался. И если в какой-то из них и присутствовала индивидуальность, то непременно извращённая - либо яркая расцветка, либо такая форма, будто здание вытёсывали гигантским топором.

Бросив последний взгляд на мегаполис, мы покинули смотровую площадку и спустились на лифте вниз.

— Я понимаю, что драконов видом сверху не удивишь, но всё же спрошу - как вам? — обратился к нам Генри.

— Размах города, конечно, впечатляет, — сказала я и обрисовала свои мысли насчёт небоскрёбов.

Мадо, усмехнувшись, сообщил, что его мнение совпадает с моим один в один. Впрочем, оного придерживались и Лана, и Кирилл, и сам Г енри.

Продолжая обсуждать нью -йоркскую архитектуру, мы дошли до машины, и вампир повёз на причал, откуда отходили паромы до Статуи Свободы.

Монумент состоял из трёх частей: основания, постамента и самой, собственно, статуи, голову которой украшала корона странной формы - в неё нам и предстояло подняться.

Верхняя площадка массивного основания носила громкое название смотровой. Ну, не знаю, разница обзора с земли и с этой площадки - то же самое, что дракону на цыпочки привстать.