привычку обвинять потерпевших. Прокурор настаивал на заключении Рикардо под стражу за покушение на убийство, однако из-за накалившейся обстановки его отпустили. Тем не менее в любой момент сеньора Альмейду могут снова арестовать, поэтому им лучше набраться терпения и не давить на следствие. Выйдя из кабинета, они встретили в коридоре супругов Косио, ждущих своей очереди.

Марта Косио и Моника Альмейда крепко обнялись. Марио Косио пожал руку Рикардо, а Моника только кивнула. Марио больше не живет дома; Марта собрала его вещи, а потом позвонила заведующей детским садом, где работала до замужества, и попросила взять ее на работу. Комната Клаудии Косио по-прежнему закрыта, как мавзолей. Марта каждый день останавливается у двери и тянется к ручке, не зная, что хочет сделать: то ли войти и убрать вещи, то ли улечься на кровать и уткнуть нос в подушку, а может быть, посмотреть ее фотографии или открыть окно и впустить свежий воздух. Она не хочет складывать все в коробки, так как не знает, что затем с ними делать. Отдать? Выкинуть? Сохранить? Поэтому оставляет комнату как есть.

Марта встала рано, подобрала «Обозреватель Альенде» с коврика у входной двери и подивилась меткости курьера. Теперь она читает газету, стоя у раковины, и думает, не позвонить ли Монике Альмейде и спросить, видела ли она статью. Но тут же отбрасывает эту мысль: разговор может перейти на ее мужа. Марта пока не готова обсуждать эту тему. Сейчас она не хочет, чтобы муж возвращался домой, но кто знает, вдруг она передумает и тогда выставит себя на посмешище: сначала скажет, что собрала его вещи, а потом примет обратно. Женщина смотрит на фотографию, которую уже успела хорошо изучить, на пьяное лицо своей дочери и глупые физиономии мужчин по бокам от нее, и со слезами на глазах начинает читать.

* * *

Леонардо Альварес, репортер «Вестника Альенде», просматривает статью из «Обозревателя Альенде», сидя за столиком в кафе. Под газетой лежит желтая папка с несколькими копиями его резюме, которое он планирует разнести, после того как допьет кофе. Первый экземпляр он оставит управляющему заведением.

* * *

С «Обозревателем Альенде» под мышкой прокурор штата Гуанахуато входит в импровизированную комнату для совещаний в следственном управлении. Там его ждут Эстебан дель Валье и судья по уголовным делам Кастильо; встречу организовал сам дель Валье.

– Вы ознакомились с умозаключениями владельца этой газеты? – спрашивает он.

– Это уже в федеральных новостях, мы должны дать ответы, – добавляет судья, пожимая руку прокурору.

– Господа, – начинает Эстебан, прочистив горло, слегка нервничая. Всю ночь он репетировал то, что собирается сказать, чтобы ничего не напутать, не отступить от плана, намеченного ими с Лусиной. Без дальнейших предисловий судмедэксперт приступает к делу: – Я не хотел привлекать к нашей встрече следователей, которые вели это дело, потому что, как вы знаете, с самого начала всем заправлял Мигель Переда. На пару с Франко они решили завести расследование в тупик и выставить единственным виновником Игнасио Суареса, не проливая свет на свои похождения с убитыми девушками.

– У нас есть материалы дела, – отвечает прокурор. – Вчера я был на допросе Переды. Многие в курсе наших с ним родственных связей и того, что этот кретин получил работу благодаря мне. Маменькин сынок. Единственное, в чем его можно обвинить, так это в том, что он не держит член в штанах.

– Речь идет о несовершеннолетних, – уточняет Эстебан.

– О несовершеннолетних шлюхах.

– Мы здесь не для того, чтобы обвинять их, мы должны найти выход из положения, и, похоже, дель Валье что-то нарыл, – прерывает судья, затем поднимает бровь, делая судмедэксперту знак продолжать.

– Они так упорно пытались не допустить, чтобы Франко и Переду признали виновными в убийстве, что сузили круг подозреваемых до Игнасио Суареса.

– Вы повторяетесь, дель Валье. Мы знаем о вашей дружбе с писателем. – Прокурор встает с пластикового стула и поправляет пиджак; исходящий от его одежды аромат парфюма смешивается с запахом табака.

Дверь открывается, снова отвлекая внимание присутствующих, и входит секретарша Мигеля Переды, которую тот нанял лично после серии собеседований. Выбрал ее из-за «вида», как он позже объяснил: ему хотелось иметь «хороший вид» со своего стола. Ей подобное замечание пришлось не по душе, однако она ничего не сказала, потому что нуждалась в работе, и впредь одевалась так, как нравилось Переде. После отстранения босса секретарша носит свою самую длинную юбку и, не зная, чем себя занять, сидит за столом в ожидании новых поручений или увольнения. Кофе у нее никто не просил; она хотела напомнить о себе на случай, если решается ее судьба.

– Добрый день, – здоровается женщина, не зная, что еще сказать. Трое мужчин, прервав беседу, наблюдают, как она ставит перед каждым по чашке. – Вот сливки и сахар.

– Спасибо, – говорит Эстебан, желая продолжить беседу.

Секретарша выходит, оставив после себя шлейф парфюма. Эстебан прикрывает нос: он легко переносит трупный запах, но некоторые ароматы вызывают у него аллергию. Женщина закрывает дверь, с подносом в руке идет к своему столу и падает на стул; похоже, она только что подписала приказ о собственном увольнении: от взгляда судьи Кастильо на ее декольте чашка у нее в руках дрогнула и немного содержимого пролилось.

– Да, Игнасио Суарес был моим другом. – Эстебан возвращает внимание собеседников к разговору. Аромат кофе обволакивает его слова. – Так называемое расследование во многом основано на преступлениях из книги, которую он написал по материалам криминальных сводок из своего репортерского прошлого. Найденных жертв прозвали Святыми, убийцу так и не нашли. Игнасио подозревал человека, арестованного за убийство его коллеги из «Ла Пренсы».

– Кто этот человек? Давайте оставим преамбулы и перейдем к делу, – нетерпеливо требует прокурор, не догадываясь, каких усилий стоит Эстебану не упоминать о папке Игнасио, о его истинной связи с Хулианом и Лусиной.

– Заключенный, только что отбывший наказание в «Санта-Марта-Акатитла». Игнасио освещал эту историю, выслушивал его заявления и имел возможность взять у него интервью в Лекумберри[37]. Тот хвастался Суаресу, что совершил и другие преступления, которые полиция не раскрыла.

– Суарес вам все это рассказал? – нетерпеливо спрашивает судья Кастильо.

– Да, несколько лет назад.

– Дель Валье, надеюсь, это правда, а не попытка спасти друга.

– Его не от чего спасать, Игнасио мертв. Тогда как Хулиан Конде Санчес разгуливает на свободе.

Эстебан достал полученные из тюрьмы материалы, и двое мужчин сосредоточились на страницах.

– Здесь речь об убийстве только одной женщины, – говорит прокурор.

– Во время беседы с Игнасио Хулиан признался в других преступлениях.

– Почему писатель не сообщил в полицию?

– Хулиан