Я позаботился обо всем необходимом для прощания и похорон, купил гроб и написал эпитафию. Я наблюдал за погребением издалека: не хотел, чтобы обитатели дома на Калье-де-Месонес меня видели. Я заплатил священнику за благословение, дабы Лупита счастливо добралась в рай для проституток, и в связи с ее смертью опубликовал три заметки, породив гипотезы, размышления о предыдущих жертвах и разговоры о серийных убийцах.

32

Воскресенье, 18 сентября 1985 г.

8:00

Элена медленно сворачивает брюки, сомневаясь, класть их в чемодан или нет. Она думала об этом целый день и накануне вечером решила отправиться в Мехико, чтобы найти ответы на вопросы об Игнасио. Вчера она сообщила Эстебану и Лусине:

– Хочу съездить в тот дом в Роме, я никогда там не бывала. Хотя мы с Игнасио обычно виделись в его квартире в Поланко, я знала о существовании этого места еще до прочтения рукописи – нашла ключи, должно быть оттуда. И записную книжку Игнасио с номерами нескольких людей, в том числе Рамона Гарсиа Алькараса, его друга. Я весь день собиралась ему позвонить, сделаю это завтра. Если кто-то и может нам что-нибудь рассказать, так это он.

– Наверное, мне стоит поехать с тобой, – предложила Лусина. – Как странно: я занимаюсь тем же, чем и Фелиситас, – принимаю роды и провела несколько абортов. Я не считаю убийцей ни себя, ни своих пациенток. У женщины может быть масса причин для аборта. Очень легко их судить, но никто не знает, что у этих женщин на душе.

– Не знаю, я так долго пыталась забеременеть…

– Если все написанное Игнасио правда, его мать, помимо прочего, убивала младенцев. Ты не убийца, – сказал Эстебан.

– Не могу выбросить из головы его слова о дурных генах…

– Ты бы убила кого-нибудь? Как думаешь, ты на такое способна? – спросила Элена.

– Нет. Не знаю.

– Ты не такая, как семья Фелиситас, не волнуйся, у тебя есть другие недостатки. – Элена улыбается, отводя глаза.

– Да, пожалуй, я поеду с тобой в Мехико.

* * *

Элена закрывает чемодан, затем снова открывает, устремив взгляд на свой шкаф. Она нервничает из-за встречи с Рамоном, хотя по телефону он оставил приятное впечатление.

Вчера после обеда, когда она наконец решилась позвонить другу Игнасио, никто не ответил, и Элена подумала, что, возможно, номер не тот. Через полчаса, показавшиеся вечностью, она предприняла вторую попытку. На этот раз трубку сняли.

– Рамон?

– Я слушаю. – Хрипловатый мужской голос. Элена представляла себе молодого человека, а не мужчину под семьдесят.

– Меня зовут Элена. Элена Гальван, я…

Она не знала, как представиться, но он сам закончил фразу:

– Подруга Игнасио.

– Да. Подруга Игнасио.

Рамон сказал, что хотел подойти к ней в день похорон писателя, но не нашел подходящего момента, а потом его окружили репортеры, знакомые из СМИ, и, когда он наконец освободился, Элена уже ушла. Она поведала ему о папке, зачитала несколько отрывков. Решив, что лучше встретиться лично на следующий день в доме у Рамона, они попрощались.

* * *

Сегодня с утра пораньше Элена пошла в больницу навестить Хосе Марию. Почти полчаса она говорила с ним о своих страхах, о гостинице, о матери. Элена чередовала хорошие и плохие новости. Ей до сих пор трудно поверить, что ее мать и отчим пребывают в одинаковом состоянии оторванности от жизни. Самая нелепая романтическая история в мире, сказала она Хосеме.

До чего абсурдно, что они вдвоем словно погрузились в сон.

– Чего вы ждете? Что мы научимся телепатии?

Один из аппаратов, к которым подключен Хосе Мария, пискнул в ответ.

– Что мне делать? Ехать к Рамону или нет? Мне нужно узнать правду об Игнасио.

Едва она произнесла имя писателя, сердце Хосе Марии забилось быстрее, а дыхание участилось. В этот момент вошли Консуэло и медсестра.

– Что случилось? Что ты сделала? – Консуэло, бросив сумку на стул, погладила зятя по седым вьющимся волосам. Медсестра проверила аппарат, капельницу, затем ввела несколько миллилитров раствора, который поддерживал пациента в состоянии покоя. Спустя некоторое время сердцебиение Хосе Марии замедлилось, как и дыхание.

– Ничего, я ничего не делала, – ответила Элена, широко раскрыв глаза. Сердце у нее билось быстрее, чем у отчима.

Когда его состояние стабилизировалось, Элена попрощалась с Консуэло и вышла. Спустившись на улицу, она пересекла парковку, подошла к машине и поняла, что оставила ключи в палате. Она взбежала по лестнице. Медсестра не закрыла дверь, и, едва переступив порог, Элена увидела, как тетя целует мужа матери в губы.

– Я так по тебе скучаю, – донеслось до нее.

Элена резко остановилась. Консуэло, не замечая присутствия племянницы, гладила израненную голову зятя. Отек на лице Хосе Марии спал. Синяк вокруг правого глаза цвел разными оттенками: зеленым, лиловым, бордовым. Так же как и лицо – шрамовыми корками, которые отпадали по мере заживления.

Элена молча попятилась из палаты и снова зашла.

– Тетя! – предупредительно окликнула она. – Я забыла ключи. Уже ухожу.

Консуэло вздрогнула и отпустила руку Хосе Марии.

– Когда-нибудь ты меня до смерти напугаешь, – успела сказать она вдогонку племяннице.

Приехав в гостиницу, Элена пошла в комнату матери и застала ее в кресле у окна.

– Доброе утро, – поприветствовала медсестра, кормившая мать завтраком.

Элена не ответила. Она присела перед матерью и положила голову ей на колени, пытаясь успокоить дыхание и пульс. А потом заглянула матери в глаза в надежде, что и та посмотрит на нее, увидит, как раньше, как в детстве.

– Ох, мамочка. – Она поцеловала ей руки. Затем встала и пошла заниматься делами гостиницы. Элена избегала разговоров с Консуэло. Сначала нужно решить вопрос с Игнасио, а потом уже думать о тете.

* * *

Элена возвращает платье в шкаф. Некоторое время назад пошел дождь; возможно, в столице тоже похолодало. Она снимает с плечиков брюки, блузку, берет с полки черный свитер и колеблется, прежде чем положить его в чемодан: ни к чему, чтобы Рамон вообразил, будто она носит черное в знак скорби по Игнасио. Элена прекрасно понимает, что после смерти писателя отыскивает любые уловки, лишь бы не носить траура, потому что, кроме грусти, чувствует злость, растерянность, усталость от всех этих событий.

– Вот почему я должна увидеться с Рамоном, – говорит она вслух, – чтобы обрести покой. Мне нужен покой.

В дверь стучат.

– Элена? Это Лусина.

Она открывает и видит Лусину в белом халате.

– Что случилось? – Элена приглашает ее войти.

– Я поеду с тобой. У меня еще роды, но я догоню тебя позже.

– Отлично. Я