Пиз*ец.

Зажмурился, стараясь не обращать внимания на сладковатый запах духов, а эти ее слюнявые лобызания моего уха, только вызывали обратный эффект. Меня начало подташнивать. Но девчонка явно не собиралась сдаваться…

Сжал челюсти, озлобленно скалился. На себя, на нее… На Катюшу. Какого ху* она со мной сотворила?! Это ведь просто секс?! Почему тогда меня блевать тянет от запаха другой бабы?! Почему живу от ночи к ночи и уже не представляю, как засыпать без нее?!

Какая-то херня творится. В башке приторная каша. Катя. Катюша. Котенок. Бл*ть. Даже после ночи грязного животного секса она выглядела как беззащитная маленькая кошка, краснея и опуская ресницы…

– Сонь, ты иди. – Хрипло, на пределе собственных сил.

– Алик? – с такой надеждой в голосе.

Хотелось удавиться.

– Мне надо ехать.

– Куда?! – чуть не плача.

– Дела государственной важности. – Включил заезженную пластинку.

– Ах, вот как… – совсем сникла. – Но, Алик, если хочешь, давай замутим тройничок. Алинка из go-go не против… Она мне говорила…

– Сонь, мне правда пора. – Поднялся, схватил куртку и, не глядя на сконфуженную администраторшу, поспешил покинуть кабинет, а мысленно ответил: «Единственный тройничок, который меня интересует – это я, Катюша и наш диван».

Алихан спал. А мне сегодня было не до сна. Он приехал позже обычного, бессовестно пропахнув женскими духами. Прежде чем заняться нашим излюбленным делом, отправила Измайлова в душ. Правда, вскоре и сама там оказалась, на некоторое время забыв обо всем. Однако после двух оглушающих оргазмов разъедающая ревность захлестнула с новой силой.

Да что со мной не так?!

Мы ведь буквально подписали пакт о статусе наших отношений, скрепив договор разгоряченными телами. Тогда почему из головы никак не шел образ Алихана в компании какой-то девицы?! Я ведь не имела на него никаких прав…

«Это будет продолжаться, пока одному из нас не надоест!» – прошептала деланно самонадеянным голосом.

«Ну-ну, – донеслось откуда-то с издевкой. Это было очень похоже на голос разума. – Надоест тебе, держи карман шире!» – продолжало зудеть в голове.

Вынуждена была признать, он прав – вряд ли кто-то в здравом уме откажется от такого мужчины в постели. Даже странно, раньше я была уверена, что у меня нет нужды в ком-то рядом постоянно. А теперь…

– Котенок.

Вздрогнула, поворачивая голову. Алихан лежал, облокотившись на руку, и смотрел на меня в упор. Одно его слово, сказанное хрипловатым голосом с рокочущими нотками, и между ног разлилась теплота.

Это ненормально.

– Я думала, ты спишь, – пробормотала сбивчиво, потому как наглые пальцы уже принялись ощупывать мое самое сокровенное место.

– У меня стоит на тебя даже во сне. Катюша… – Алик уткнулся горячей выпуклостью между моих ягодиц, и во рту пересохло.

– Вообще-то я хочу спать… – сама не знаю зачем запротестовала, прекрасно осознавая, что снова намокла от его пальцев.

– Чувствую, – обдал шею теплым дыханием. – Как ты хочешь спать… – он ухмыльнулся. – А я хочу тебя. Прямо сейчас.

Измайлов потянулся к моим губам. Я резко отпрянула – вновь почудился этот инородный запах… Запах другой женщины.

– Какого хера, Кать?! – придурок подмял меня под себя, пристально заглядывая в глаза.

В этот миг мои силы иссякли. Я так больше не могу.

С самого дна души послышался тоненький голосок самоуважения. С каждым разом наслаждение становилось все острее, а следующее за ним опустошение разрасталось с пугающей быстротой. Еще немного, и я потеряю себя под руинами этих больных отношений. Пора остановиться.

– Я думала, ты сегодня уже… – поморщилась от того, насколько пискляво и жалко прозвучал мой голос.

– Даже если и так, я снова хочу тебя. Тебя, Кать. – Выделил это слово нарочито низким обволакивающим голосом: Алик резко вошел и замер, тяжело дыша. – Охереть, котенок. Что ты творишь?! – он странно рассмеялся, затыкая мне рот жадными губами…

– …Больше не приходи, Алихан, – безразлично произнесла, когда под утро он потянулся к своим джинсам.

– Не понял?! – резко обернулся, вспарывая без ножа ошеломленным взглядом черных глаз.

– Совсем тупой?! Чего не ясно?! Больше не приходи. Мне надоело. Помнишь про наш уговор? – даже заставила себя едко рассмеяться.

– Ты уверена? – потерянно прошептал, проигнорировав мой хамский выпад.

В этот миг я ненавидела и его, и себя. Было так больно, что хотелось выть… Осталось лишь дождаться, когда он покинет квартиру.

– Я уверена, Алик. И если в тебе еще осталось хоть что-то от нормального мужика, ты оставишь меня в покое… Уходи, Измайлов, я не шучу! – повысила голос.

Ну уйди же уже! Ты не должен видеть моих слез… Ты не должен их видеть…

И он ушел. Так громко хлопнул, что с петель чуть не слетела не только входная дверь, но и мое глупое сердце.

– Поздравляю братан! Теперь ты официально свободный человек. Можешь прямо сегодня сорваться за бугор! – Гордеев похлопал меня по плечу.

– Счастье привалило.

– Ага. Только как-то херово ты выглядишь для счастливчика.

– Всё за*бись. А будет еще лучше, когда заберу документы из универа, – прищурил слезящиеся глаза.

– В смысле?

– В коромысле.

– Алик, какого ляда? – товарищ напряженно свел брови.

– Оказалось, даже для спортфака я слишком тупой, – шумно вздохнул, ощущая жжение под ребрами.

– И каким образом ты пришел к подобному выводу, стесняюсь спросить?

Стесняюсь ответить. Да и не могу – сердце застряло поперек горла, от чего дышать получалось через раз. И так уже третьи сутки. С того рокового утра. Сам не свой.

От моего внутреннего напряжения, пожалуй, можно было заряжать электронику в клубе. Голова забита ей одной. Шах и мат, Измайлов. Тебя переиграли в твою же игру. Разобрали по винтикам на мелкие кусочки, а потом коряво собрали вновь.

– Бро, может, поговорим?..

А я не мог говорить. Боялся – если начну, уже не остановлюсь, выложу все как на духу, поэтому продолжал отмалчиваться, вцепившись пальцами в клавиатуру ноутбука. Меня вся эта ситуация доводила до исступления. Итак не особо дружил с головой, а сейчас совсем несло… Долбанное сердце готово было сдетонировать в любой момент.

– Ну хоть на вечеринке завтра появишься?

– Так точно, – равнодушно кивнул, уводя взгляд в приоткрытое окно.