Гарик дёрнул меня за рукав и молча указал на деда. Тот сидел как сидел и бормотал как бормотал.

– Это он прогнал дождь! – зашипел Гарик так, что слышали, наверное, и дэпээсники.

– Не говори глупостей.

– Лучше б он нам такси вызвал, – поддержала Алиса. – Идёмте сделаем эти сто метров, может, и правда поможет.

Лужи были по щиколотку, но сильно вымокнуть мы не успели: только отошли на пару шагов, как подъехало такси. Усаживаясь, я обернулась на деда. Он сидел уже с открытыми глазами и смотрел прямо на нас.

– Сказать ему, что автобус будет только вечером?

– Надо бы, но я его боюсь.

– А он часто здесь ночует, – вмешался парень-водитель, открывая багажник. – Николай Саныч, местная достопримечательность. Странноватый, но не злой, его многие подкармливают.

– И давно?

– Всегда был. Зимой и летом. У него есть дом в деревне, но он не любит там бывать.

– Почему? Бросить дом, чтобы жить на остановке, зимой?!

– Он костёр на ночь разводил. Патрульные сперва гоняли, а потом смягчились. Я не верю в это во всё, но поговаривают, будто Саныч того… Колдует.

– Он дождь прогнал! – не удержался Гарик.

– Может быть, – улыбнулся шофёр. – Я не верю. Но бабульки с рынка говорят, что он кому-то что-то там вылечил волшебными травками…

– Травками от него несёт за метр, – говорю. – И ещё маслом каким-то.

– Это ладан. Когда он не здесь – он у церкви.

Мы только успели отъехать, как подъехало второе такси. Дед на остановке невозмутимо сел в него.

– Он нас преследует! – охнул Гарик и развернулся на сиденье, уставившись в заднее стекло. Я тоже невольно обернулась. Второе такси действительно ехало за нами, но ему было некуда повернуть, так что это ерунда. Старик сидел на переднем сиденье с тем же непробиваемым выражением лица, только губы чуть шевелились, будто он ещё бормочет своё заклинание.

* * *

Мы ехали по раздолбанной деревенской дороге, солнышко выглянуло из-за туч, и лично я предвкушала, как переоденусь в сухое и побегу в местный магазин за сырьём для шашлыка. Завтракали мы давненько, а ещё промокли и даже немного замёрзли. Дед по-прежнему плёлся за нами по шоссе, я уже перестала его замечать, все мысли были о шашлыке. Да и что там интересного! Ну, дед, несчастный бродяга, который днём побирается у церкви, а ночует на остановке. Ну, болтают про него – так это в любой деревне так: людям скучно жить без легенд, вот они и выдумывают. У Гарика вон и гаджеты, и сестра, и школа, а всё равно скучает и верит в страшилки из Ютуба.

* * *

Машина свернула на кладбище, и Гарик радостно завопил:

– Приехали!

– Не сейчас, – засмеялся шофёр. – Дай мне ещё лет восемьдесят, а лучше сто.

Гарик не понял, чего мы смеёмся, и на всякий случай надулся. Мы проехали кладбище насквозь и наконец въехали в деревню. То, второе, такси со странным дедом не отставало. Шофёр глянул на него в зеркало:

– Говорил же, у него где-то здесь дом. Не часто увидишь, как он в деревню заезжает. Может, случилось что?

– Мы тоже не часто в деревню ездим! – сообщил Гарик. – Только в этом году родители решили дачу снять из-за карантина.

– Да? А не его ли домик вы сняли? – Шофёр не отрываясь смотрел в зеркало на такси с дедом, которое не отставало. – Вроде никто в деревне и не сдавал, а этот может: всё равно он тут не живёт…

– Повезло… Алиса, почему нам так не везёт!

– По вашему запросу найдено миллион документов. От «потому что гладиолус» до «потому что мы не дураки».

Деревня была небольшая и кривоватая. Много заброшенных покосившихся домов, пугающих своей безнадёгой. На улице, по которой мы ехали, почти все были заколочены либо вообще развалины, унылое зрелище, если честно. Один торчал вообще сгоревший, без крыши, с вырванными чёрными от копоти окнами. Странно смотрелись среди этого всего аккуратные крашеные домики с приличными заборами и цветами во дворах. Я таких насчитала всего три.

– Скажи честно, Алис: тут было нашествие печенегов-половцев?

– Просто деревня. Многие уезжают в город за лучшей жизнью и не возвращаются.

– А печенеги жгут их дома?

– Это случайный пожар, – вмешался водитель. – Давно было, я ещё с родителями здесь жил. Нас ночью соседи разбудили, говорят, кто-то там горит. А пока досюда пожарка доедет… В общем, отец побежал тушить, иначе перекинется на соседний дом, а там и всей деревне достанется. А мне ж интересно! Я хватаю пластиковое ведёрко – и за ним. За мной мать, орёт… В общем, если кто-то из соседей ещё спал, мы всех разбудили.

– А из-за чего загорелось-то?

Водитель только пожал плечами. Мы свернули на другую улицу, тут было ещё ничего: в основном приличные дома, обитаемые: в каждом втором дворе мелькал чей-нибудь сарафан или яркая футболка, собаки бежали облаять машину.

Мы остановились у смешного домика, поделённого краской на две равные половины: правая была выгоревшая голубая, а левая – тёмно-красная.

– Вот теперь приехали, – объявил шофёр. – Сильно не хулиганьте, молодёжь.

– Не дадут, – заверила Алиса, кивая на второе такси: оно остановилось прямо за нами, и оттуда выгружался дед.

– А я что говорил! – обрадовался шофёр непонятно чему. – Больше здесь никто и не сдаёт.

– Не сдаёт, – дед впервые подал голос.

Слышать это было так же странно, как если бы заговорил этот дом или портрет Льва Толстого в кабинете литературы. И голос был именно такой. Непохожий на человеческий, с какими-то деревянными нотками, даже как будто с акцентом. Гарик уставился на старика открыв рот, он тоже не ожидал такого поворота:

– Здрасте! Это вы дождь прогнали? А такси тоже вызвали заклинанием?

– Ещё каким! – подал голос шофёр дедовой машины.

Старик улыбнулся (надо же, портрет Толстого тоже умеет улыбаться) и проскрипел:

– Много будешь знать – скоро состаришься. Идёмте в дом.

Алиса хрюкнула и полезла в багажник за рюкзаками. Я, кряхтя как старая бабка, нацепила свой. Гарик не стал тратить время, побежал к калитке налегке, оставив нам свой рюкзачок, пришлось тащить. Эти три шага до калитки оказались самыми тяжёлыми во всём пути, я еле волокла рюкзак и думала, что он наверняка пропитался дождевой водой: не был же таким тяжёлым!

За калиткой была аккуратная песчаная дорожка, которая, раздваиваясь, вела к разным входам в один дом: одна – в голубую половину, другая – в красную. Старик повёл нас к голубой половине, пошарил под козырьком и достал ключи.

– Ну правда! – не унимался Гарик.

– Кривда, – не сдавался старик, отпирая дверь.

Под окнами цвёл огромный розовый куст, рядом торчали какие-то скромные ноготки, за домом виднелась ботва в огороде – в общем, дом как дом, если не считать, что он какой-то располовиненный.