– Почему ты ее не закрываешь? – спрашиваю я.

– Зачем, когда на другой стороне ты?

Я помогаю ему сесть на кровать, затем поднимаю его ноги. Я даже снимаю с него ботинки.

– Каллиас, я не сержусь на тебя, – заверяю я, продолжая разговор. – Мне плевать на вчерашний день. Вообще-то это было довольно весело.

Демодок запрыгивает на кровать и кладет голову на живот короля. Каллиас поворачивает шею в мою сторону.

– Даже если ты не злишься на это, у тебя есть другие причины.

– Какие?

Его глаза закрываются.

– Я видел тебя с Леандром. Он предложил тебе счастье, а ты ему отказала. Потому что я втянул тебя в этот фарс с ухаживаниями. Я должен тебя освободить.

Я улыбаюсь.

– Но ты не будешь.

– Не могу. Ты мне слишком нужна.

Возможно, он просто пьян, но мне бы очень хотелось думать, что он имеет в виду не только наш спектакль.

Его глаза открываются, он хватает мою руку в перчатке и подносит ко рту, но останавливается. Смотрит на мою перчатку так, будто ее вид его оскорбляет.

Затем стягивает ткань. Я стою совершенно неподвижно.

– Он поцеловал тебя. Сюда. – Его закрытый палец скользит по моей коже.

– Да.

– Я не хочу, чтобы он так делал. Я хочу сам это сделать.

Он тянется губами, но я резко выдергиваю руку, прежде чем он успевает прикоснуться.

– Не смей, пока не протрезвеешь.

– Чушь. Дай назад!

Я смеюсь над ним.

– Спите, Ваше Величество. – Я толкаю его в плечо, и он падает на подушки, его глаза снова закрываются. Бой окончен.

Я иду к своей комнате и бросаю последний взгляд на моего короля.

– Я отказала Леандру не из-за сделки с тобой. Я сказала ему нет, потому что иначе потеряла бы тебя.

Довольная тем, что он слишком крепко спит и ничего не вспомнит, я закрываю дверь и готовлюсь ко сну.

На следующее утро Каллиас проходит через стену в мою комнату на завтрак.

– Что ж, вот и ответ на мой вопрос.

Он держится за голову и все еще во вчерашней одежде.

– Какой вопрос?

– Могу ли я все еще призывать свои тени рядом с тобой.

– А у тебя были сомнения? – спрашиваю я, пытаясь не замечать, как тонкий материал рубашки подчеркивает все его мускулы.

– Я мало что помню. Ты помогла мне дойти до комнаты. Я подумал, что, возможно, бросился на тебя.

Я прячу свою улыбку за чашкой чая.

– Вообще-то да. Мне пришлось отбиваться.

– Логично. Не напивался с тех пор, как был принцем. Естественно, я бросился на первую попавшуюся женщину.

– Естественно.

– Это было плохо? Что я сказал?

– Ты пытался поцеловать мою обнаженную руку. Ты такой вежливый, Каллиас, даже когда пьяный. – Я смеюсь над ним.

– Мама хорошо меня воспитала, – говорит он без капли раскаяния.

– Она бы тобой гордилась.

Каллиас грустно улыбается. Затем смотрит на себя.

– Мы должны одеться и присоединиться к другим дворянам на завтрак.

– Почему? Мы никогда не завтракаем со знатью.

– Мне надо кое-что тебе показать, и я не желаю ждать до обеда. Я сделал заказ некоторое время назад и только что получил сообщение, что все готово.

– И это… в большом зале? – Что он сделал? Заказал скатерть с нашими инициалами?

– Да. Больше никаких вопросов. Ты все поймешь. Я вернусь за тобой через полчаса.

И уходит обратно через стену.

– Ты явно не представляешь, сколько времени нужно даме, чтобы одеться! – кричу я вслед.

Охрана следует за нами на не очень сдержанном расстоянии, но я не против. Лишь бы Каллиас был в безопасности.

Сегодня утром он берет меня под руку, не заботясь о том, кто смотрит. Возможно, раз убийца на свободе, это не имеет значения.

Каллиас как-то умудрился выкупаться и переодеться.

Его волосы выглядят слегка влажными, но им все равно удается поддерживать внушительный объем. Интересно, он зачесывает пряди, потому что знает, насколько восхитительны черты его лица? Его нос такой прямой и совершенный, что я хочу провести по нему кончиком пальца, прежде чем коснуться губ.

Даже его уши – совершенно непривлекательные части тела – выглядят идеальными. И я невольно гадаю, какой звук он издаст, если потянуть зубами за мочку.

– Ты какая-то рассеянная этим утром, – замечает Каллиас. – Что-то случилось, о чем я не знаю?

– Нет. – Я отворачиваюсь от него, чувствуя прилив тепла к своим щекам.

Я краснею? Да я не краснела, когда меня поймали за разглядыванием мужского…

– Вот.

Двери в большой зал уже открыты, и до нас доносится шум.

Каллиас не останавливается, когда мы входим, хотя дворяне мгновенно успокаиваются, возможно, из-за того, как мы идем рука об руку, когда никто не может коснуться короля, не встретив смерть.

Я оглядываю лица и расстановку мест, пытаясь угадать, в чем же сюрприз. Каллиас не переделывал стены или ковры. Стол выглядит так же, за исключением… Мне кажется, или он немного больше?

Мы проходим мимо глазеющих зевак к нашим обычным местам, а я все пытаюсь понять, что пропустила.

И вот тогда я вижу наши места.

Я застываю, вынуждая и Каллиаса резко остановиться.

Стол и правда больше. Он заказал новый. И во главе, где всегда сидит Каллиас, стоят два стула.

Два.

Стол в два раза шире, что позволяет нам устроиться рядом.

Это не просто какой-то вежливый жест. Это заявление. То, что любой может увидеть и понять.

Но я не понимаю.

– Почему? – спрашиваю я.

Каллиас оглядывается на притихших дворян и многозначительно кашляет.

Они немедленно возобновляют свою утреннюю болтовню. Нас не услышат.

– Я же говорил, ты моя ровня. Ты помогла мне, и не раз. Была моим постоянным спутником в последние пару месяцев, и не хочу, чтобы ты уходила, Алессандра. Я хочу показать, как уважаю и ценю тебя.

– Но это – перед всеми дворянами? Ты мог бы с тем же успехом сделать предложение.

– На самом деле, я хочу поговорить об этом позже.

Я так резко к нему поворачиваюсь, что шея хрустит.

– Наедине, – уточняет он. – Идем. – И осторожно тянет меня к нашим местам.

Мне каким-то образом удается заставить ноги двигаться, несмотря на то, как кружится голова. Восторг и разочарование терзают меня по очереди.