Не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь насытиться ею. Вряд ли. Она, как наркотик, пропитала кровь, сделала меня зависимым. Зависимым до такой степени, что уже не спастись. Да я и не хочу. Пусть это ощущение останется с нами навсегда, на все те годы или дни, что отмеряны Судьбой. Не представляю, сколько их будет, но зато знаю совершенно точно, с кем хочу их провести.

– И я… – выдыхает Маша мне в рот, теребя пуговицы на рубашке. Добирается до груди и распластывает на ней ладони. – Только нам ведь надо поговорить… наверно…

– Потом, – я захватываю в плен ее рот, проникаю внутрь, наслаждаясь податливой горячей влажностью. Предвкушая другое проникновение. Оно будет еще ярче, еще острее… Здесь в машине, потом дома, много-много раз, день за днем. Ночь за ночью. Всегда, пока мы живы…

Как там говорят? Все к лучшему? Разве мог я подумать, что жуткая, неожиданная болезнь отца обернется таким счастьем для меня? Что найду единственную женщину, которая мне нужна?

А папа… кажется, передумал умирать. Его милая Мила не разрешает. Говорит, что еще не насладилась семейной жизнью и собирается наверстывать упущенное. Мне все еще с трудом в это верится, но даже врач сказал: такое бывает. Когда человеку есть, для чего жить, он сделает все возможное, чтобы это случилось. И невозможное тоже.