Что-то изменилось, пока мы были не вместе. Я едва узнаю генерала. Разглашение военной тайны для него теперь еще один повод угодить под трибунал и не более того.

— Мы скроем твое преступление, — обещает он. — Сагайдат уже мертва, остались Остий, Рагнар и те, кто стоял рядом и мог слышать. Тирьял-Дум — деревня смертников. Через несколько дней там некому будет доносить в трибунал. Если вирус не сработает, я ракетами с транспортника все разнесу.

В глазах генерала отражается бездна. Мне кажется, я слышу, как шипят от ярости Низшие духи мертвой Сагайдат. Другого финала быть не могло, но как избавиться от мысли, что во всем виновата я?

— Что с Публием? — почти плачу и с трудом говорю. — Где Трур? Рэм?

— Трур экипажу помогает на транспортнике. Рэма ты должна была заметить. Пролетал над твоей головой в десантной капсуле, — генерал чертит пальцем траекторию по окну машины и мысленно уводит капсулу за деревню лиеннов. — Публию легкое пробил штырь из ловушки, оставленной в пустом лагере резерва. Подарок Остия Вира. Больше никто так сделать не мог. Я очень надеюсь, что Рагнар его казнит. Иначе придется возвращать Реаса или самому лезть под маскировку. Капитан не выживет, это я тебе гарантирую.

Не вижу его бури, не слышу даже отголосков в словах. Наилий уходит от меня под толщу темной воды и выныривает на мгновение только, чтобы коснуться губами виска.

— Никто не узнает, родная. Я убью каждого на этой планете лишь бы не потерять тебя снова. Не будет трибунала, как не было поединка с Тулием Малхом. Многое изменилось. Я теперь наполовину мудрец.

От его улыбки мне впервые настолько жутко. Ни один мудрец в кризисе еще не прошел мимо безумия.

Шкуры с постели Рагнар убрал. Грубый мех уже не раздражал нежную кожу Имари, но она все равно спала на груди мужа. Он не возражал. Отвечал, что ему не тяжело, и, если ей нравится, она все время может так лежать. Жаль, что утро наступило.

Слишком быстро и странно для праздничных ритуалов. В закрытую дверь невежливо постучали. Рагнар едва успел прикрыть обнаженные бедра жены, как через порог хлынули лиенны, воняя потом и сырой землей.

— Великий вождь, — начал один и запнулся.

Остальные не поднимали глаз. Имари спросонок плохо соображала, жалась к супругу, но понимала, что не время лезть с вопросами.

— Говори, — хрипло приказал Рагнар.

Воин переступил с ноги на ногу и снова промолчал. Эриданская принцесса впервые видела, чтобы лиенны чего-то боялись. Столько лет войны, смертей. Все, что могло случиться плохого, давно случилось, а они стояли впятером напротив кровати великого вождя и ни слова из себя выдавить не могли.

— Сорос, я тебе язык вырву, если ты немедленно…

— Сагайдат-ирна, — так тихо сказал он, что Имари только по движению губ угадала. — Мертва, великий вождь.

Рагнар не поверил. Даже сердце не стало быстрее биться, и могучее тело ни разу не вздрогнуло.

— Её нашли возле ям, — выступил второй воин на подмогу первому. — Пленник жив, но руки развязаны.

— Черная ведьма? — спросил Рагнар быстрее, чем Имари успела вспомнить про Тиберия.

Мальчишка не отходил от Сагайдат. Если сын генерала тоже умер, то война начнется заново. Ни одни переговоры не спасут. Пожалуйста, пусть он останется жить!

— Исчезла, — ответил Сорос. — Это не она, великий вождь. Женщине не дано так бросать томаг. Сагайдат-ирну убил небесный сброд.

— Сидя в яме? — взревел Рагнар и перешел на язык лиеннов.

Отрывистые слова летели в вестников беды острыми ножами. Они морщились и еще ниже опускали головы. Последним окриком супруг их выгнал и тут же схватился за штаны.

— Сиди здесь!

— Я с тобой!

— Сиди здесь, я сказал, — приказал Рагнар и внутри него будто пружина распрямилась. Имари видела, как вздулись от напряжения мускулы, лицо свело судорогой. Рваными стали движения, злыми. — Там кровь. Страшно и не красиво. В тебе ребенок будет, не ходи! Нельзя. В спальне меня жди. Дарга! Жаран кха, Дарга!

«Ребенок будет» эхом отразилось в Имари и колючими искрами пробежало по телу. Она схватилась за живот, сильнее натянула покрывало, а Рагнар уже ушел. Оставил её с перепуганным подростком, которого не считали ни воином, ни мужчиной. Дарга встал в дверях и сложил руки на груди. «Никуда не пущу».

* * *

Остий Вир ждал, когда в Тирьял-Думе протрубят тревогу. Крови из мертвой Сагайдат вышло мало, но он чувствовал её запах. Сырой, вязкий.

Меткий получился бросок томага. Никого Реас не предал, просто выполнил приказ вышестоящего командира, и плевать на полковника Малха. Говорила Остию мама: «Смотри, с кем связываешься. Не играй с плохими мальчиками». Смешно. До хриплого кашля в ночном холоде смешно. Забрала таблетки маленькая стерва. Может быть, кашель уже симптом размножающегося в крови вируса? Настолько он страшен, разведчик так и не узнал. Какая разница от чего подыхать?

Нет уж, большая. Хотелось бы во сне. На крайний случай, быстро и без боли, но выбрать ему никто не даст. Хорошо, что лиенны — не гнароши. Половины затей синекожих мастеров пыток не знали, а все остальное не так страшно. Вот и рог.

Чавкали сапоги в глубокой грязи, ворчали дозорные. Зажгли, наконец, свет над ямой, но лицо склонившегося над решеткой Рагнара разведчик так и не разглядел. Только услышал тихий стон. Потерял звереныш мать. Власти она над ним мало имела, но держать пыталась. Теперь никто не помешает натравить на виновника всю стаю. Чтобы растерзали на клочки и сожрали внутренности. Шакалы, по недоразумению засевшие в шахтах добывать руду.

Рагнар матерился. Биопереводчик ни одного слова не мог адаптировать. Сырая лиеннская речь ревела, лаяла и рычала. Приказы отдавал великий вождь, сапоги вокруг него топтались все громче и громче. Поздно закрывать деревню и отправлять погоню. Убийца уже в цзы’дарийском лагере получал награду из рук генерала. А белая сучка ушла подмываться, чтобы лечь в постель, не воняя недельным потом. Чья она все-таки? Неужели самого Наилия?

Вождь наконец-то вспомнил о пленнике. Двое лиеннов по его приказу медленно поднимали тяжелую решетку. Правильно, единственного свидетеля убийства нужно допросить. Не повезло разведчику переспать с полковником Малхом, как Тиберию с генералом. Не отправит Тулий на помощь крота. Разговаривать нужно осторожно. Шанс выжить всегда есть. Зря, что ли, так долго общался с Рагнаром и хорошо его знал?

— Вылезай, — скомандовал вождь.

— Не могу. Глина сырая.

Свободные руки Остий не прятал. Пусть звереныш видит, что с цзы’дарийским разведчиком не так просто справиться. А если решит, что остался по доброй воле, то из этого можно что-то выкрутить себе в плюс.

Сверху сбросили конец веревки. Выбираться стало не намного легче. Остий дважды скатывался по скользкому склону, и в итоге его просто вытянули наверх, измазанного грязью от носков ботинок до кончиков ушей.