— Будет быстро, — ласково обещает мне, — и даже не больно.

Нужно живот испачкать. Сесть в грязь хотя бы.

Дети умрут вместе со мной. Наилий никогда о них не узнает.

Какое гладкое лезвие у томага. И крови на нем почти нет.

Почему два? Кто был первым?

— Отставить! — кричит из ямы Остий. — Она нужна живой!

Реас улыбается, как стая демонов, и опускает томаг. У меня биение сердца замедляется, а потом кровь разгоняется с новой силой. Вместо жара или холода — слабость. На ногах стою, но едва ли их чувствую. Сумасшедший лиенн, бросившийся с топором на мать великого вождя, оказывается ребусом с очевидной разгадкой. Помогает военное «Отставить!» от Остия.

— Хорошо, — не по инструкции отвечает цзы’дарийский крот, — как скажешь, небесный сброд.

— Не прикасайся к ней, — уже тише приказывает разведчик, — если дернется бежать — убей, но не трогай руками.

— Почему? Вшей или блох подцеплю?

— Почти угадал. Только тебе не понравятся те блохи. Лучше не проверяй.

— Что с ней делать тогда?

Остий медлит с ответом. Чтобы связать, меня придется трогать. Даже цзы’дарийские браслеты требуют минимального физического контакта. Сейчас он решит вырубить меня ударом обуха топора по голове и тащить бессознательную. Нужно опередить:

— Я сама пойду, — говорю по-эридански так же, как мужчины. — Без вас из Тирьял-Дума не выйти. Если сбегу и спрячусь здесь, завтра найдут и казнят. Рагнар озвереет, увидев мертвую мать. Не кровника же своего в убийстве подозревать? Лучше черную ведьму.

Дышать тяжело, кажется, сердце никак не восстановит ритм. Говорю с паузами, глотаю окончания слов и мечтаю за что-нибудь схватиться, чтобы не упасть. Дважды за вечер попрощаться с жизнью и спастись — уже слишком для меня. Не важно, что за воротами деревни со мной сделает Остий, сейчас я просто хочу уйти отсюда.

— Ей можно верить? — тычет в меня лезвием томага крот.

— Едва ли. Изворотливая сучка.

— Тогда в багажнике поедешь, — распоряжается он, глядя куда-то поверх моей головы. — Запру тебя там. И учти: начнешь выть — плохо кончишь. Тихо лежи. Договорились?

Согласно киваю, радуясь перспективе расслабиться и поспать в машине.

— Отлично, — хвалил крот, — а теперь повернула от ямы направо и пошла. Давай.

— Таблетки! — выкрикивает из ямы Остий. — Она контейнер в грязь уронила. Найди.

А я надеялась заболеть хотя бы на несколько часов позже двух разведчиков. Не вышло. Остий еще три дня продержится, а мы с Реасом умрем. Рассказать ему? Что это даст? Сейчас не соображу, сил нет. Подумаю в машине.

Крот достает из кармана маленький фонарик и чертит лучом света по земле. Я тоже смотрю, не мелькнет ли где хотя бы уголок? Вдруг получится затоптать в грязь? Если не мне, то никому не достанется. Так правильнее.

— Нашел! — радостно объявляет крот и цепляет пальцами из жижи контейнер. — Всё, время! Идем.

Он выключает фонарик и жестом направляет меня в темноте к машине. Послушно иду, Реас шагает следом и снова слышит из ямы голос капитана:

— Стоять! А меня ты из ямы не собираешься вытаскивать?

Лиенн разворачивается к решетке на каблуках тяжелых сапог. Остий не видит, а я замечаю, как его улыбка превращается в ехидный оскал.

— А вас, капитан Вир, приказано оставить здесь.

Думала, уже не смогу отреагировать, сил не хватит, но дрожь снова заставляет дергаться и дышать часто-часто. Только что выстроившаяся в голове ситуация рушится, превращаясь в хаос. Уже не помню, почему решила, что Реас — крот. Он подчинился приказу Остия, разговаривал с ним, обсуждая детали побега. Все игрой было? Фарсом? Если он действительно муж Ильят, то зачем убил мать Рагнара? Зачем ему я?

Вопросы бьют меня градом из черной тучи, воют злыми ветрами Северных земель. Я хватаюсь за голову и в шаге от подлинного безумия слышу чуть хриплый голос разведчика:

— Кто приказал?

— Генерал Наилий Орхитус Лар, — отвечает Реас и не добавляет больше ничего.

Незачем. Разведчик в яме истерично смеется. Представляю, как сгибается пополам и держится за живот. Смех булькает, резкие выдохи кажутся лаем собаки. Я морщусь, обнимая плечи руками. Радость разгорается внутри медленно, словно ей не хватает топлива. Лепесток за лепестком открывается дивный и бесконечно красивый цветок.

— Бегом, Тиберий, — шепчет над ухом крот, но трогать не решается, — или хочешь с капитаном остаться? За тобой меня послали. Код семь-восемь, отмена операции. Да шевелись уже, кхантор бэй, времени в обрез.

Наверное, уже говорит по-цзы’дарийски, я не чувствую. Счастье вспыхивает и скачет мячиком в животе, отбивая по слогам любимое имя. Наилий Орхитус Лар. Большего не нужно. Он пришел за мной. Послал разведчика, чтобы тихо умыкнуть ночью из плена, не побеспокоив ни одного лиенна.

— А почему «два?» — спрашиваю крота, когда он открывает дверь машины. В темноте едва различаю её силуэт. — Ты убил Сагайдат и сказал «два». Почему?

— Первым был охранник у частокола, — шепотом объясняет крот, усаживаясь за руль. — Я считал живые препятствия до тебя. Третий — капитан, но его убивать приказа не поступало. Кстати, извини за «шлюху». Я слова особо не выбираю, если они укладываются в образ. Все, хватит болтать. Прыгай назад и забейся там как-нибудь под сидение. Места мало, все-таки не наш внедорожник. Старая колымага. Завелась бы еще.

Простая отгадка. Я бы взялась думать, быстро её нашла. Видела ведь охранника, а потом перестала слышать, как ходит, и не удивилась. Подводит уже сознание, в сон тянет. От радости, как от тепла в зимнюю ночь. Втискиваюсь между рядами сидений и замолкаю под чихание стартера машины. Не цепляет. Крот ругается сквозь зубы и пробует еще раз, потом еще. Хватило бы заряда аккумулятора или что там вместо него у транспорта лиеннов?

— Чтоб тебя раком ставили каждый день в автомобильной бездне, — ворчит Реас и кулаком бьет по приборной панели. — Заводись!

Стартер обиженно рычит и двигатель запускается. Прощай, Тирьял-Дум.

Мир меняет цвет. Эриданская ночь теперь кажется бархатной, а рокот двигателя успокаивает. Едем через поле с выключенными фарами, не знаю, как Реас ориентируется.

В эйфории от спасения побег через главные ворота вспоминается плохо. Кажется, ряженный лиенн ссылался на семейные проблемы, громко ругался с охранниками и в итоге добился, чтобы машину не проверяли. Прав оказался на счет времени. Успей лиенны найти труп Сагайдат, никого бы не выпустили в принципе.

— Ты спишь, Тиберий?

— Дремлю.

— У меня радиомаяк под кожу вшит. Идея нашего командира, чтобы даже если надену другую маску, свои не застрелили. Нас встретят, но все равно будут проверять. Так положено. Сейчас на радарах в лагере точка движется, но только моя, судя по всему. Ты ведь без электроники?