– Похоже, все нас бросили.

Глупее этого трудно было что-то придумать, но он не знал,что ей сказать. Пэтти повернула к нему свое личико в форме сердца, со знакомойему вечно недовольной гримасой, кривившей губы.

– Неужели тебя это волнует, Брэд?

– Ничуть.

Это была явная ложь, и ему стало ужасно стыдно. Она сидела,словно ожидая от него чего-то, может быть, поцелуя или что он обнимет ее. Всегости знали, что год назад они были помолвлены. Теперь они сидели в одиночествеза главным столом, бок о бок. Всем было интересно узнать, о чем же онибеседовали.

– Неужели тебе не хочется потанцевать, Брэд?

Пэтти капризно посмотрела на него, он покраснел и поспешнокивнул.

– Разумеется, Пэтти, почему бы нет?

По крайней мере, она не устроила сцены и не сталаприпоминать того, что приключилось между ними. Брэд взял ее за руку и повелпрямо на танцевальный пятачок. Пэтти отлично танцевала. Внезапно он вспомнил отанцах в «Сток-клабе», когда он приезжал в отпуск сразу же после войны. Онабыла чертовски красивой девчонкой, но совершенно в ином стиле, ничуть непохожем на Сирину. Сирина обладала грацией и элегантностью, лицом, заставлявшимпроходивших мимо поворачиваться ей вслед, той неповторимой и совершеннойкрасотой, от которой захватывало дыхание. В Пэтти же проступало что-то горячееи сексуальное, но только до тех пор, пока не удавалось раскусить ее, затем оказывалось,что под маской кокетливой манерности скрывалось ледяное сердце. Но как бы тамни было, танцевала она великолепно и должна была стать его родственницей,поэтому Брэд старался изо всех сил. Одна мелодия переходила в другую: самба вфокстрот, фокстрот в вальс. Никто не менял партнеров, точно так же вел себя иБрэд. Он продолжал танцевать с Пэтти, к ее большому удовольствию, и, когдавальс сменился танго и они станцевали и его, Пэтти посмотрела на Брэда своимикруглыми, как у куклы, глазами, обмахивая рукой лицо, и проговорила:

– Ты еще не готов умереть от жары?

– Уже близок к этому.

– Хочешь подышать свежим воздухом?

Поколебавшись долю секунды, он согласился. В конце концов,что плохого, если он выйдет подышать с ней свежим воздухом?

Брэд окинул взглядом танцевальную площадку, стараясьотыскать Сирину, но ее нигде не было видно. Поэтому он двинулся следом за Пэттииз зала вниз по лестнице и вышел на улицу, где июньский воздух был почти такимже раскаленным и спертым, как в зале.

– Я и забыл, как отлично ты танцуешь.

Он посмотрел на Пэтти, вынимая сигарету из золотогопортсигара. Девушка взглянула на портсигар и тут же быстро выпалила ему в лицо:

– И не только это!

Он ничего не ответил. Она вынула сигарету у него изо рта,глубоко затянулась, затем вставила ее обратно ему в рот, оставив на ней яркиеследы вишневой губной помады.

– Я по-прежнему не понимаю, зачем ты это сделал. Яхотела сказать – почему?

Пэтти смотрела прямо на него, и Брэд пожалел, что согласилсявыйти с ней подышать.

– Ты просто хотел позлить меня? Поэтому? Я хочу понять,почему именно она? Возможно, она хорошенькая, но ведь она же ничто. И как долготы еще протянешь с ней, Брэд? Год? Два? А что потом, ты загубил свою жизнь радиэтой маленькой шлюхи!

Он уже собирался вернуться назад, но при этих словах застылна месте. Когда Брэд заговорил, обращаясь к ней, в его голосе звучал лед:

– Никогда впредь не смей говорить ничего подобного примне, поняла, ты, сука! С завтрашнего дня, плохо ли это или хорошо, мы станемродственниками. Ты станешь женой моего брата. Не знаю, как для тебя, а для меняэто означает одно: я постараюсь относиться к тебе с уважением. – Брэдмедленно затянулся и посмотрел на Пэтти с нескрываемым отвращением. – Нобоюсь, это будет очень непросто.

– Ты не ответил на мой вопрос. – Внезапно Пэттиразозлилась, и капризный ротик зловеще скривился. – Почему ты женился наней, Брэд?

– Потому что я люблю ее. Потому что она замечательнаяженщина. Потому что она особенная. И, черт подери, какое, собственно говоря,тебе до этого дело? – Он ничего не обязан объяснять Пэтти. – Я мог быспросить тебя то же самое. Ты любишь Грега, Пэтти?

– Вышла бы я за него, если бы не любила?

– Интересный вопрос. Можешь попытаться ответить и наэтот. Или же тебя привлекает только имя нашей семьи, а который из Фуллертонов,не имеет значения? Следующий на очереди Тэдди?

Стоя рядом с ней, Брэд внезапно понял, как сильно он еененавидит. Перед ним стояла испорченная, коварная, злобная мегера, и онневольно спрашивал себя, как это он вообще мог всерьез думать о женитьбе наней.

– Ты просто сукин сын! – Пэтти прищурила глаза исмотрела так, словно хотела дать пощечину.

– Ты это заслужила, Пэтти. Ты, черт тебя подери,недостойна моего брата.

– Вот тут-то ты ошибаешься, Брэд. Я намерена сделать изнего что-нибудь путное. В данный момент он ничто.

За какое-то мгновение Брэд осознал, что она говорила точнотак же, как и его мать.

– Почему бы тебе не оставить его в покое? – Брэдгневно впился в ее глаза. – Он честный парень. И счастлив такой, какойесть.

А был ли он счастлив? Неужели он бы все время напивался,если бы был счастлив?

– Грега нужно направлять.

– К чему? К карьере политика, которая его не прельщает?Почему бы тебе не сидеть дома и не растить детей, вместо того чтобы куда-тодвигать его?

От этих слов с Пэтти случилось нечто непонятное, и онапобледнела.

– Мне не придется этого делать.

– Почему?

Брэд смотрел ей в глаза, в них отражалось что-то, чего он непонимал.

– Твой брат не способен иметь детей, Брэд. Когда онучился в колледже, он переболел сифилисом и теперь стерилен.

Потрясенный, Брэд долго молчал.

– Неужели это так?

– Да. – В глубине глаз Пэтти таилосьотчаяние. – Но он не соизволил сообщить мне об этом. Сказал лишь месяцназад, когда всем стало известно о нашей помолвке. Он отлично понимал, что я непойду на вторичную отмену помолвки. Господи, – она чуть слышно нервнорассмеялась, – не хватало только, чтобы весь город понадрывал животы отсмеха. Ах, бедная крошка Пэтти Азертон, брошенная вторым Фуллертоном!

– Но это же совсем другое дело… – Брэд коснулся серуки. – Извини, Пэтти. Ему следовало бы сказать тебе раньше. Он поступилнизко.

– Я тоже так думаю, – проговорила она неожиданнотихо и отрешенно добавила: – Но он мне еще заплатит за это.

– Черт подери, что ты имеешь в виду?

Пэтти пожала плечами: