вижу в чужом воспоминании величественный город и неприступную древнюю крепость на самом высоком холме. Странный зал, чьи края утопают в тени и лишь узкий луч света с куполообразного потолка освещает место, где я стою.

— Ты мертв для своего клана! Запятнавший себя недостойным колдовством и отныне изгнанный. Убирайся!

Слова обращены мне... Нет, не мне, а тому, кто нашел в дальнейшем свой покой на Крите. Мерзкие ублюдки! Они лишили меня всего. В этой жизни или после смерти — вы пожалеете об этом!

Вынырнув из таких ярких и мучительных чужих воспоминаний, я понял, что сижу прямо на земле, сотрясаемый крупной дрожью. А лич, разом забыв обо мне, уверенно направляется к побережью, ведя за собой армию немертвых, что умерли возле городских стен.

Достигнув берега, немертвый колдун принялся колдовать. Мертвые тела с готовностью шагали в воду, сплетаясь в единую конструкцию, теряя свою форму, для того, чтобы стать чем-то более грандиозным.

Когда преобразование кончилось, вместо нескольких десятков мертвых тел на воде покачивался сложенный из костей и плоти корабль. Небольшой, он был даже чем-то красив, если не обращать внимания, на то, из чего он создан.

Лич, словно король, не торопясь взошел на борт и костяной корабль, подчиняясь воле своего создателя, отплыл, направившись на восток. И я очень надеюсь, что некроманты не узнают, кто стал причиной того, что гнев лича обрушился на них. Иначе в моем списке врагов появится целый клан. Я скосил глаза на рыжую, но та все еще валялась в отключке.

— Не знаю, как ты это сделал, но ты только что, без преувеличения, спас весь Крит. Или, по крайней мере, отсрочил его падение. Спасибо!

Феодор, бледный, но уверенно стоящий на ногах, протянул мне руку, помогая подняться.

— Не скажу, что хотел бы повторить подобный подвиг в ближайшее время.

Несмотря на окружающий нас разгром, Пиролат запрокинул голову и расхохотался:

— Как раз хотел предложить тебе нечто подобное.

— Погоди... Ты что, собрался лезть туда? — я махнул рукой в сторону все еще дымящихся завалов на месте городских ворот. — Это очень плохая идея!

— Ничуть не хуже, чем вся эта война. Поверь, демонам тоже пришлось несладко. Сейчас они выжаты точно также, как и мы. Самое время ударить, пока эта мерзость не пришла в себя. У нас очень мало времени. Идем!

Но сперва я хотел прояснить один очень важный для меня вопрос, поэтому побежал в сторону уцелевших минотавров. Выжило их около пяти сотен, то есть половина из тех, кто вышел из Лабиринта, навсегда осталась под стенами этого проклятого города. Я силился рассмотреть в этой толчее однорогую голову, а потом, не выдержав, заорал:

— Актеон!!!

Кто-то из рогатых воинов ткнул лапой, указывая мне направление и я устремился туда. Едва не пробежал мимо, и, если бы не отсутствие рога, вряд ли бы узнал друга.

Складывалось ощущение, что он разом постарел лет на пятьдесят. Актеон словно усох, потеряв в весе килограмм сорок, не меньше. Шерстка на морде поседела и теперь он выглядел гораздо старше собственного отца.

— Живой, чертяка!

Не в силах сдержать эмоций, я обнял его, мельком отметив, что раньше у меня не получалось обхватить его полностью.

— Еще немного и стану муертвый. Отпусти, громила!

Я отступил на шаг, и вгляделся в карие глаза, отмечая, что его лицо испещрила сеточка морщин.

— Выглядишь паршиво.

— На себя посмуотри. Зато теперь все девки мои. У нашего народа предпочитают избранников поопытнее.

Я пригляделся к нему повнимательнее и усмехнулся. Либо он действительно не особо опечалился тому, что в одно мгновение постарел минимум в два раза, либо же умело это скрывал. В любом случае, я был очень рад тому, что однорогий уцелел.

— Как ребята?

— Очень хотят надрать комуу-нибудь задницу. Конечно, то представление, что ты устроил напоследок, немнуого растопило наши сердца, но для полного счастья не хватает какой-нибудь победы. И желательно добытой честной сталью.

Прислушивающиеся к нашему разговору минотавры одобрительно заворчали, некоторые забряцали оружием. Да, пожалуй, для поднятия морального духа им и правда нужно выплеснуть накопившуюся боль и злость. Надеюсь, что в городе еще остались упрямые защитники. А Актеон добавил тихо, так, чтобы услышал только я:

— Но я был бы тебе очень признателен, если нас в этот момент будет прикрывать муагия. Лабиринт потерял сегодня достаточно воинов...

Я согласно кивнул и похлопал друга по плечу. Отец может им гордиться — из однорогого вышел отличный лидер.

— Тогда готовьтесь. Сегодня мы вернем Крит законным владельцам.

Я специально сказал эту фразу погромче, чем заслужил одобрительный рев пары сотен глоток.

Вернувшись обратно, я увидел, что Актеон и Богомол уже очухались, хоть внешне и напоминали двух котов, еще не отошедших от наркоза.

— Вы как?

— Все в порядке, господин! Мы готовы!

Я поморщился. Кажется, этого «господина» мне не удастся вытравить из них ни кнутом, ни пряником. Да и хрен с ним. Этим вопросом я займусь позже. При условии, что это «позже» наступит.

— Готовьтесь. Мы идем в город. Вперед не лезть, смотреть в оба. Прикрываете быков от магических атак. Самодеятельностью не занимаетесь. Видите что-то необычное — орёте и на всякий случай бьете, а там разберемся.

Оба синхронно покивали головами. Я же обернулся к очухавшейся повелительнице смерти как раз в тот момент, чтобы застать ее за поеданием какого-то совершенно неприглядного на вид корешка. Видя, как стремительно к ней возвращается бодрость, я не удержался от вопроса:

— Что за чудодейственное средство?

Чем заработал полный высокомерия взгляд. Барышня явно не привыкла общаться на равных с кем-то не из своего клана. Вместо нее ответил Феодор:

— Корень собачьего вьюнка. И, судя по тому раздраю, что творится у уважаемого некроманта в тонком теле — не первый за последние сутки. Когда все закончится — готов предоставить вам комнату с удобной кроватью.

— Не рановато ли ты взялся делить шкуру неубитого льва, Пиролат? Где лич?

Определенно, манеры этой женщины явно не заслуживают вежливого обращения. Однако Феодора было не пронять банальной грубостью:

— Не далее как час назад он соорудил Костяной корабль и отбыл в восточном направлении.

А вот тут ее проняло. Едва начавший возвращаться на щеки румянец словно корова слизнула:

— Мне нужна лошадь! Срочно!

— Сожалею, но таких у нас нет. Впрочем, вы можете подождать, пока мы убьем льва и начнем делить его шкуру. Подозреваю, что в Кидонии сыщется хотя