– Я поймал Вадима на лестнице, говорю:«Ты понимаешь, что происходит? Этак скоро пропадет необходимость заниматьсянаукой и писать труды! Приноси в канцелярию справку со словами: «Сплю сначальником отдела» и получай регалии в зависимости от служебного положениялюбовника».

– А он что?

– Сначала молчал.

– А ты?

– Я продолжил его стыдить, воскликнул:«Из-за таких, как ты, советская наука превращается в помойку!»

– Ну и?

Феликс выпил вторую порцию капель.

– Прошкин схватил меня за пиджак изашептал: «Прекрати. Биологии хуже от присутствия Гореловой не станет! Онавполне вменяемая тетка, в исследования не лезет, докторская нужна ей лишь длякарьеры». Ну я и не выдержал…

– Ты тоже с Полиной спишь? – взвилсяБирк. – Дама у нас общего пользования?

– Идиот! – крякнул Вадим. –Ладно, если хочешь знать, меня Матвей просил. Ему звонили из министерства, а уинститута крыша течет.

– Не понимаю связи!

– Проще некуда: Горелова становитсядоктором наук – Колосков получает финансирование на кровлю, – пояснилВадим. – Я его понял и проголосовал «за». И потом… не мог же я отказатьректору.

– Ага, значит, ты с ним спишь, – глупопошутил Бирк.

– Кретин, – зашептал коллега, –поосторожней с подобными оскорблениями! Матвей для моей больной мамы лекарствоиз-за границы привез, бесплатно. Спас старуху! И что теперь? На его маленькуюпросьбу ответить «нет»? Я в отличие от тебя не принадлежу к семье ДжорджаноБруно, особо за чистоту науки не страдаю!

Вот такой у них состоялся «научный спор». Апотом Феликс хватался за сердце и пил лекарство.

– Ну и дела… – покачала головойМура.

И это было лишь началом. Спустя пару летМатвей подмял под себя всех преподавателей. Тех, кто не желал «сотрудничать»,ректор попросту сживал со света. Ему помогала жена, но в отличие от негоАнтонина действовала куда более прямолинейно, ее прозвали в коллективе Акулой ибоялись больше, чем ректора.

Муре оставалось лишь удивляться, как властьменяет человека. В знак протеста Бирк покинули институт. Колосков без кривлянийподмахнул их заявления об уходе. Правда, он попытался воззвать к совести Муры.Пригласил ее к себе в кабинет и сказал:

– Вот уж не предполагал, что вы броситеменя в трудной ситуации одного! В институте у меня полно врагов, хочется видетьрядом и друзей.

Мура решила не углубляться в тему и обтекаемоответила:

– Здоровье подводит, вот и решилипоселиться в деревне постоянно.

– Об Але подумай! – задел больноеместо ректор. – Неужели девочке придется в селе школу заканчивать? И вы сголоду умрете!

– Мы будем преподавать в местномучилище, – разоткровенничалась Мура, – я возьму курс по биологии, аФеликс…

– Ужасно! – перебил ее Матвей. –Катастрофа! Вот что, хватит глупить! Оставайтесь в институте. Через год НатанДанилович, мой зам по научной работе, уйдет на пенсию, я поставлю на его местоФеликса. Поговори с мужем, пусть один раз в жизни подумает о семье, о дочери ипримет мудрое решение.

Мура обрадовалась и кинулась к Феликсу. Она вглубине души надеялась, что супруг согласится с Матвеем, Муре очень не хотелосьперебираться в деревню навсегда. В прежние времена Палашовка была глухимместом. Хоть и недалеко от Москвы, да провинция. Личной машины они не имели,ездить в столицу им предстояло на электричке, которая не всегда ходила порасписанию.

И Мура в отличие от Феликса, никогда незанимавшегося домашним хозяйством, реально оценивала бытовые трудности. Вобласти тяжело с продуктами, хозяйке придется весь провиант, включая хлеб,таскать на горбу из Москвы. Пугала и сельская школа, в которую пойдет Алевтина.Какое образование получит девочка? В дачном доме не было водопровода.Биотуалетов тогда еще не придумали, бегать на огород, к дощатой будке,сомнительное удовольствие даже летом, а каково использовать такой сортир вдекабре, в метель и мороз? Да очень многое, о чем даже не думает горожанин,предстоит делать сельскому жителю: заготовка дров на зиму, ежедневная доставка воды,чистка двора, ремонт крыши, заделывание дыр в заборе…

Еще зависимость от расписания местногоавтобуса и электрички, надо постоянно думать об Алечке, которой, чтобы попастьк восьми утра в школу, предстоит бежать в темноте два километра через лес. А книги?В Москве под рукой была районная библиотека, в области, чтобы попасть вчитальный зал, нужно ехать в райцентр.

Смущало и медицинское обслуживание. Мурахорошо помнила, как однажды, живя летом на даче, вызвала для соседки «Скорую».Машина с красным крестом прибыла лишь к вечеру. Врач, услышав упреки Муры,мрачно ответил: «Приехали, когда смогли. У нас всего два «рафика», у одногомотор барахлит, а я разорваться не могу. Да еще мост возле Евстигнеевки сломан,мы в объезд ехали». Хорошо, что соседка в тот день просто руку сломала имаялась только от физической боли. В конце концов, сложно умереть от переломаруки, но случись у женщины сердечный приступ, доктор прибыл бы уже дляконстатации смерти.

Собрав воедино все аргументы и присоединив кним предложение Матвея стать его замом по науке, Мура поговорила с Феликсом.

– Нет, – категорично ответил он.

– Почему? – расстроилась Мура.

– Не хочу ничем быть обязанным«голубчику», – отрезал Бирк.

– Но ведь глупо же, – приняласьуговаривать его Мура. – Возьмешь в свои руки бразды правления, наведешьпорядок в Ученом совете… Не упускай шанс послужить науке!

– Это не наука, – процедилФеликс, – а мышиная возня с диссертациями. Кому нужна работа, описывающаяизменение оперения попугаев в зависимости от влажности воздуха? Вот уж самоенеобходимое для России исследование! Ты когда в последний раз видела надМосквой стаю ара? А?

Мура не нашлась что ответить, а Бирк горячопродолжал:

– Ну уж нет! Я больше в эти игры невпутываюсь. Хочу реально помочь своей многострадальной Родине, очистить ее отгрязи и копоти. Понимаешь?

– Нет, – произнесла Мура.

И тут Феликс вывалил жене такую информацию,что она потеряла дар речи. Оказывается, исследования перестали интересоватьБирка, преподавание биологии доктор наук считает пустым занятием.