Сайра повалилась на колени, и ее примеру тутже последовали все остальные.

— Нет других богов, кроме Аллаха иПророка Его Магомета! Молитесь им! О Аллах, хвала тебе за то, что ты спас нас вминуту смертельной опасности! — исступленно произнесла она, затем подняласьна ноги и обратилась к присутствующим:

— Думаю, теперь нам ничто не угрожает ихудшее осталось позади. Давайте возвращаться домой.

На дрожащих ногах люди спустились по витойлестнице с башни-обсерватории и медленно побрели по превратившейся в болотолужайке ко дворцу.

Парадное крыльцо было расколото широкойтрещиной. Нагнувшись, Сайра внимательно осмотрела ее.

— Трещина не так глубока, — заметилаона, — ее можно заделать.

Оказавшись на центральном дворе, Сайра взяла вруки обтянутый овечьей кожей позолоченный молоток и несколько раз сильноударила в гонг. Земля содрогнулась словно в ответ. Люди молча ждали. Наконецотовсюду стали стекаться испуганные рабы, выбиравшиеся из своихимпровизированных укрытий, где они благополучно переждали землетрясение и шквал.

Бас-кадина быстро пересчитала их и обнаружила,что не хватает всего двух человек.

— Никто не ранен? — спросилаона. — А где Шем и Латифе? Вперед вылез, как всегда, исполненный ложногочувства собственной значимости, старший евнух. Сайра встретила появление этогонадутого индюка суровой отповедью:

— Где ты был, когда нам угрожаласмертельная опасность? Мм, женщины, вынуждены были спасать рабов, пока тыпрятал где-то свои жирные телеса. Не удивлюсь, если узнаю, что ты отсиделся впищевом погребе. Я не вижу двоих рабов. Что тебе известно о них?

Старший евнух насупился:

— Как глава гарема нашего господинаСелима…

— Как глава гарема нашего господинаСелима, ты обязан был позаботиться о нашей безопасности! — резко перебила егоСайра. — Ты этого не сделал. Убирайся!

Невысокий от природы евнух даже приподнялся нацыпочках, дабы придать себе более грозный вид.

— Замолчи, несчастная! — взвизгнулон. — Кто ты такая, чтобы так разговаривать со мной?

У сгрудившихся вокруг рабов поотвисали отизумления челюсти. В общей тишине раздался негромкий и спокойный голос Сайры,которая медленно, выговаривая каждое слово, произнесла:

— Я бас-кадина нашего господина и матьсултанского наследника. А теперь ступай, Али. Ты очень устал, выглядишь измученными явно не понимаешь, что говоришь.

Удовлетворившись вежливостью тона Сайры,толстяк коротышка гордо прошествовал сквозь толпу слуг. Когда он ушел, впереднерешительно вышел один из рабов, работавших на ферме:

— Когда началось землетрясение, моя госпожа,я видел, как Шем бросился к загону, чтобы освободить лошадей нашего хозяина.Что с ним сталось потом, я не знаю.

— Я видел! — подал голос другойраб. — Он успел отворить калитку и выпустить лошадей, но в ту же минутуземля разверзлась у него под ногами, и он провалился в гигантскую трещину. Ябросился ему на помощь, да было уже поздно: земля сомкнулась над ним.

Тогда заговорила одна из служанок:

— Мне кажется, что Латифе мертва, моягоспожа. Ей упала на голову медная лампа, сорвавшаяся с потолка. Она лежит вгалерее, что между гаремом и покоями принца.

Сайра по-деловому принялась отдавать первыераспоряжения окружившим ее людям по восстановлению пострадавшего от стихиидворца. Она также послала в галерею двух служанок узнать, жива ди бедняжкаЛатифе. Та оказалась, слава Богу, жива. Сарина тем временем собрала помощникови отправилась оценивать ущерб, нанесенный ее драгоценному саду землетрясением исоленым приливом.

Высокие стены, окружавшие имение принца, былиполностью разрушены. В земле зияло несколько незакрывшихся расщелин, засеянныеполя были вздыблены и изрыты трещинами. Вместе с тем большинство построек, еслине считать двух хижин, уцелело. Кое-где стены треснули, но серьезныхповреждений не обнаружилось. А главное, остались живы люди. Кроме Шема,понятно. Удалось спасти не только лошадей Селима, но и почти весь скот. Все этирадостные новости передал Сайре и госпоже Рефет евнух по имени Анбер. Сайравнимательно взглянула на этого негра, который всегда сильно напоминал ейХаджи-бея и, между прочим, являлся его воспитанником.

— Где ты был во время землетрясения,Анбер?

— Я собрал сколько мог других рабов, и мыукрылись в безопасном месте, моя госпожа.

— Ты предан нашему повелителю?

— Жизнь за него отдам, моя госпожа.

— Думаю, в скором времени нам понадобитсяновый старший евнух. Улыбка тронула губы негра.

— Как жаль будет лишиться доброго Али… —притворно добавила Сайра.

— Слушаю и повинуюсь, моя госпожа.

— Но смерть должна выглядеть совершенноестественной, Анбер.

— Маковое снотворное — капризнаяштука, — вдруг задумчиво проговорила госпожа Рефет. — Запросто можнопревысить безопасную дозу. Случайно, конечно.

Негр и тетушка Селима понимающе переглянулись,и Анбер, поклонившись, удалился из комнаты.

— Я не буду сожалеть об этойутрате, — заметила вслух Сайра.

— Он лучший шпион Бесмы, — сказалагоспожа Рефет. — Я с радостью отдала бы свою горностаевую накидку, чтобвзглянуть на выражение, которое появится на лице Бесмы, как только она узнает оего безвременной кончине!

— У меня предчувствие, — прошепталаСайра, — что время триумфа нашего господина приближается. Отныне мы должныокружать себя только верными людьми. Соглядатаи Бесмы до сих пор чувствовалисебя здесь слишком вольготно. Будет с них.

Госпожа Рефет подошла к Сайре и взяла ее рукив свои:

— О, если бы ты знала, как часто явозношу хвалу Аллаху за то, что он послал тебя нам в тот далекий деньсемнадцать лет назад! Теперь ты больше турчанка, чем я сама. Селиму оченьповезло.

— Верность и честолюбие — черты не однихтолько турок, милая госпожа Рефет. Шотландцы тоже этим отличаются. А что дотого, что я стала турчанкой, так немудрено было, учитывая, что я прожила вТурции больше половины жизни.

— Мы говорили с тобой по душам о твоемпрошлом лишь однажды, дитя мое. И это было так давно… Скажи, если воспоминанияуже не причиняют тебе боли, могу я задать один вопрос?

— Конечно, — отозвалась Сайра.

— Неужели в тебе никогда не было страха?Такого хладнокровия, какое продемонстрировали ты, Фирузи и Зулейка, я невстречала до сих пор ни у одной девушки из султанского гарема. От Зулейки ещеможно было как-то этого ожидать, поскольку она родилась и воспитывалась наВостоке. Но вы-то с Фирузи исповедовали европейскую культуру.