Страна, в которой проживает 20 % населения на всего лишь 9 % пахотных земель, всегда была неблагополучной в плане продовольственной безопасности. Долгое время китайское правительство видело в генетических модификациях привлекательный способ повысить урожайность мелких и малоплодородных хозяйств, а также хлопка, необходимого для масштабных текстильных операций страны. Кроме того, это была возможность прокормить население Китая и огромные стада сельскохозяйственных животных. Сегодня около 60 % мирового объема сои экспортируют в Китай. Причем практически вся соя генетически модифицирована.

Признавая критическую важность ГМО и других сельскохозяйственных технологий для своего будущего, китайское правительство выделило в своем пятилетнем планировании как стратегически важную отрасль «усовершенствованное сельское хозяйство»[335]. Китай «должен смело исследовать и вводить новшества, чтобы довести до совершенства технологии ГМО, – заявил президент Китая Си Цзиньпин в 2013 году. – Китай не может позволить иностранным компаниям доминировать на рынке ГМО»[336]. Эта государственная установка побудила китайское государственное предприятие ChemChina в 2017 году приобрести за 43 миллиарда долларов швейцарскую транснациональную корпорацию Syngenta – одного из ведущих мировых гигантов в области биотехнологий в сельском хозяйстве[337].

Хотя китайскую общественность на фоне неоднократных скандалов, связанных с безопасностью пищевых продуктов в стране[338], ГМ беспокоит все больше, ряд опросов показал: в отличие от европейцев, большинство китайских потребителей, равно как и американцев, в целом признают генетически модифицированные продукты[339].

Источник: Recent Trends in GE Adoption, USDA Economic Research Service, дата последнего обновления: 12 июля 2017 года, https://www.ers.usda.gov/data-products/adoption-of-genetically-engineered-crops-in-the-us/recent-trends-in-ge-adoption.aspx.

Растущий уровень принятия генно-модифицированных культур в США и Китае основан не только на незнании потребителей. Он также подкреплен наукой. Благодаря увеличению распространенности ГМ-культур исследователи получают постоянно расширяющийся набор данных для оценки угроз продовольственной безопасности. На протяжении десятилетий различные исследования неоднократно доказывали, что генетически модифицированные культуры так же безопасны, как и их природные аналоги. В 2012 году совет директоров Американской ассоциации содействия развитию науки заявил: «Улучшать урожайность с помощью современных молекулярных методов биотехнологии – безопасно»[340]. Литературный обзор 2013 года в Journal of Agricultural and Food Chemistry представил «неопровержимые доказательства… [того, что ГМ-культуры] менее разрушительны для структуры выращиваемых культур, чем традиционная селекция, у которой есть собственная впечатляющая история проблем с безопасностью»[341]. К тому же выводу пришли и в отчете Европейского союза по проекту «Европа-2020»[342], а также в исследованиях Всемирной организации здравоохранения[343], Американской медицинской ассоциации[344], Национальной академии наук США[345], Британского королевского общества[346] и других почетных организаций по всему миру.

Если и эти доказательства безопасности ГМ-культур кажутся недостаточно убедительными, можно обратиться к детальному обзору науки о ГМО, опубликованному в 2016 году Национальными академиями науки, инженерии и медицины США. В этом подробном метаанализе представлен обзор всех достоверных исследований ГМО, проведенных на сегодняшний день по всему миру; проанализированы консультации с сотнями ведущих экспертов и получены комментарии от более чем 700 лиц и организаций, вовлеченных в эту сферу. Проанализировать все профильные материалы со всего мира, Национальные академии в своем наиподробнейшем обзоре ГМ-культур пришли к тому, что «доказательства причинно-следственных связей между генно-инженерными [или ГМ] культурами и экологическими проблемами не обнаружены», равно как и «нет свидетельств… [каких-либо] увеличения или уменьшения количества специфичных проблем со здоровьем после внедрения ГМ-продуктов». И хотя в отчете признают опасность гербицидоустойчивых сорняков, а также ряд других проблем, общий посыл вполне ясен: генетически модифицированные культуры так же безопасны для потребления человеком, как и культуры, не содержащие ГМ[347].

Итальянское исследование, опубликованное в феврале 2018 года, пошло еще дальше. Изучив данные, полученные за более чем 20-летний период многочисленных исследований по всему миру, авторы пришли к выводу, что в действительности генетическая модификация повысила урожайность и снизила канцерогенные токсины в кукурузе[348]. Согласно этому исследованию, генетически модифицированная кукуруза оказалась не просто безопасной для потребления человеком, но и более полезной, чем природный аналог без ГМО.

Однако тот факт, что ГМ-культуры безопасны для потребления, еще не означает, что нет законных поводов для беспокойства. Настоящие проблемы начнутся, если мы станем чрезмерно сильно полагаться на определенные культуры, же позволим корпорациям монополизировать власть над продуктами питания или непреднамеренно создадим сверхустойчивых сельскохозяйственных вредителей. ГМ – это инструмент с огромными достоинствами и потенциальными недостатками, требующими продуманного регулирования.

Несмотря на все исследования о безопасности ГМО, научную историю генных модификаций все больше искажают раздутые страхи, идущие из западного мира. В 1990 году американские активисты-экологи опубликовали отчет под названием Biotechnology’s Bitter Harvest, в котором осуждали активное распространение генетически модифицированных растений и призывали правительство США прекратить поддержку этой технологии[349]. С тех пор активисты за свободу от ГМО, вдохновляемые недоверием к новым технологиям, глобальным корпорациям США и рыночному капитализму в целом, а также романтизацией крестьянства и боязнью загрязнения своих продовольственных ресурсов, забили тревогу по поводу того, что окрестили продуктами Франкенштейна.

Организации за свободу от ГМО запустили массовые кампании по дезинформации, направленные на то, чтобы заглушить голоса научного сообщества. Многие люди восприимчивы к такому типу дезинформации, поскольку большинство из нас инстинктивно прибегают к «натуралистическому заблуждению» о том, что природа естественна, несмотря на то что наши предки изменяли ее тысячелетиями. Усугубило ситуацию и то, что такие крупные и ненавидимые всеми транснациональные корпорации, как Monsanto, планируют получить от этой быстрорастущей отрасли колоссальную прибыль[350].

В Европе это движение активистов встретило небывалую поддержку. К 2016 году 84 % опрошенных европейцев слышали о генетически модифицированных продуктах, а целых 70 % пришли к выводу, что ГМ-продукты «принципиально неестественны». При этом 61 % считал, что необходимо препятствовать развитию ГМ-культур, а 59 % были уверены, что ГМ-продукты небезопасны.

Как только голоса общественного несогласия зазвучали громче, европейские регуляторы решили к ним прислушаться. Несмотря на то что пионерами современной генной инженерии растений стали бельгийские ученые еще в 1980-х годах, европейские регуляторы потребовали маркировать ГМ-продукты только десятилетие спустя. На первый взгляд такая маркировка может показаться правильной идеей. Вот только она не совсем честна. Многие ферменты в пище, которую мы едим, и в кормах нашего скота были генетически модифицированы. Поэтому, если мы начнем отмечать все ГМО, в список попадет множество наших продуктов.

Несмотря на массу потенциальных плюсов ГМО-культур, организации, выступающие против ГМО («Гринпис», Фонд освобождения Земли и др.), неоднократно и целенаправленно препятствовали исследованиям ГМО и уничтожали экспериментальные образцы ГМО-культур в исследовательских институтах по всему миру[351]. В 2011 году «Гринпис» признал тот факт, что его участники ворвались в австралийский исследовательский центр, чтобы уничтожить экспериментальные и генетически модифицированные образцы пшеницы. В 2013 году активисты совместно с «Гринпис» выкорчевали поле, засеянное экспериментальными культурами золотого риса, обогащенного витаминами. Это произошло в известном Международном институте изучения риса на Филиппинах[352].