– Повторюсь, этого не знаю даже я. И никто не знает.

Подводная лодка военно-морского флота Ирана «Нор» типа «Палтус»[39] скользила в глубине практически бесшумно. За это свойство эти подводные лодки ценили и боялись во всем мире. Ценили хозяева, боялись враги – нормальная ситуация. И пускай экспортные варианты отличались от тех, что русские строили для себя, на скрытность кораблей это никак не влияло.

Впрочем, «Нор» была самой совершенной субмариной этого класса, имеющейся за пределами России. Не зря же ее тайно модернизировали русские специалисты, ради такого дела специально приехавшие в Иран. У подводной лодки заменили всю начинку, а главное, перевооружили. Для этого пришлось даже менять торпедные аппараты. Но дело того стоило. Главное, сейчас с нее можно было наблюдать за американским флотом, оставаясь на безопасном удалении. И впервые в истории нанести удар, не приближаясь к нему.

Капитан второго ранга Айвари очень хорошо понимал и важность своей миссии, и честь, что ее доверили именно ему, и все сопутствующие риски. Все же он был профессионалом, вдобавок прошедшим стажировку во все той же России. И, хотя флот северного гиганта переживал не лучшие времена, он все равно на голову превосходил любые потуги Ирана. У русских было чему поучиться, и когда – Айвари вернулся на Родину, неудивительно, что именно он принял под командование лучшую субмарину флота.

Он, конечно, стажировался не один, однако же из всей их группы лишь Айвари и его друг-соперник Намджу отправились туда не по протекции, а исходя из реальных достоинств. В деле, когда требуются не высокие покровители, а профессионализм, альтернативы этим двоим не было, и сейчас Намджу находился на приемных испытаниях только что построенной по заказу Ирана в России новой подводной лодки, а Айвари вел свой корабль в атаку…

Надо сказать, ему повезло. Шесть торпед бесшумными тенями покинули свои уютные гнезда и, ориентируясь по данным со спутника, направились к находящемуся в трехстах милях от них американскому флоту. Одна торпеда бесследно исчезла, видимо, сказались технические неполадки, свойственные любому новому оружию, еще одну обнаружили и перехватили корабли эскорта, но четыре достигли цели, поразив авианосец «Джордж Вашингтон», спешащий к Персидскому заливу. Один из сильнейших и наиболее боеспособных кораблей мира утопить так сразу не получилось. И вторая волна торпед, выпущенных «Нором», тоже не исправила положения. Все же запас прочности у этих кораблей был колоссальный, и даже шесть суммарных попаданий не смогли уничтожить гигантский авианосец. Однако те, кто планировал атаку, тоже были серьезными профессионалами, не случайно выбравшими время и место для удара. «Вашингтон» базировался на Йокосуку, а Тихий океан – не самое спокойное место. Поврежденный корабль не смог уклониться от шторма, и погода очень быстро поставила жирную точку в его судьбе. Атомный авианосец водоизмещением в девяносто семь тысяч тонн перевернулся и ушел на дно, унеся с собой почти пять тысяч человек.

Плюха эта для американского флота оказалась более чем серьезной. В конце концов, даже если пренебречь человеческими жертвами и загрязнением океана ядерным топливом, плавучие аэродромы стоят бешеных денег и строятся не за пять минут. Когда же правительство США получило информацию о том, что оружие, способное убивать этих гигантов, теперь имеется и у Ирана, оно предпочло отвести ставшие вдруг уязвимыми корабли подальше «до выработки мер противодействия угрозе». И это ерунда, что американцы не понимают намеков – очень даже понимают, если доходчиво объяснить. Когда же в прямой видимости Гибралтара неизвестно кем (ну, все догадывались, но догадки к делу не пришьешь, не те времена) был потоплен военный транспорт, набитый оружием, они и вовсе впали в ступор. Слишком уж ярко замаячил призрак большой войны, а ее американцы совершенно не желали. Впервые за десятилетия Ближний Восток оказался без их военного давления… ненадолго. Однако же, если использовать время с умом, натворить можно немало, а природа не терпит пустоты, и образовавшийся вакуум кто-то должен был заполнить.

– Что будет дальше? – мрачно спросила Дина.

– Дальше? Ну, это как раз просто. Я вам говорил ведь уже, что русские не хотят уничтожения нашей страны? Нет? Сами догадались? Молодец, умная девочка. И не надо кривиться, считайте это комплиментом. В общем, русские могут осадить своих шестерок одним хорошим окриком. Другое дело, чем нам придется ради этого поступиться.

– И чем же?

– Не знаю. Но русские своего уж точно не упустят, они за последние годы хорошо освоили такие игры. И после выполнения их требований наш кабинет министров наверняка падет. Вот тогда на сцену вновь и придем мы, военные.

– То есть?

– Да все же просто. Вспомните историю страны, из которой вышли наши с вами предки. Начало прошлого века, революция, гражданская война… Помните, сколько офицеров пошло на службу к красным?

– Не помню, – со внезапной злостью ответила Дина. – Я почти всю жизнь прожила здесь, в те края и ездила-то несколько раз, к деду с бабушкой, – и тут же, поддавшись извечному женскому любопытству, спросила: – А что, много?

– Большинство. Нет, кто-то ушел и к белым. Но там у каждого была своя правда. А вот царя практически никто не поддержал. Почему?

– Не знаю.

– Да потому, что когда обычные офицеры вместе со своими солдатами ходили в атаки, предварительно траванувшись немецким хлором[40], царь чаи попивал.

– Но разве командующий… Он ведь был командующим, да? Разве командующий обязан лично ходить в атаку?

– Нет, разумеется, – зло усмехнулся куратор. – Он может сколько угодно пить свой чай, и ему никто слова не скажет. При одном условии – если жертвы тех атак не были напрасными. Но он проиграл войну – и его же собственные офицеры не пошевелили пальцем, когда царя попросили с трона. Вот только они сами тогда мало что выиграли. И мы их ошибку повторить не должны.

– То есть вы хотите сказать, что…

– Ну да, – как-то очень буднично подтвердил куратор. – Мы потеряли очень много солдат в этом конфликте, а войну проиграли. И основная причина – ошибки политического руководства. Оно доживает последние дни и падет сразу после того, как выполнит условия русских, но отдавать после этого власть таким же болтливым шпакам никто не собирается.

– Они все служили. И воевали, – негромко пробормотала Дина. И это было так – в Израиле крайне сложно сделать карьеру, не отслужив, а, попав в армию, практически нереально оказаться в стороне хоть бы от какого-то конфликта, благо здесь они полыхают практически непрерывно. С перерывами на обед, как смеялись некоторые.

Куратор услышал, кивнул:

– Оно так. Воевали. Когда-то. Но сейчас они уже давно политики, и понимание опасности ошибок ушло на второй план. Это плохо, и оставлять им власть чересчур рискованно. Так что – забираем. Иного выхода наши аналитики не видят. Я бы сам хотел обойтись без этого, но – не получится. И когда наши танки пойдут по улицам, на группу, которую вы сейчас отправитесь формировать, будут возлагаться особые задачи…