вышла из декретного отпуска, ― затараторила Оксана. ― Другой работы найти не удалось…

― А как внештатный переводчик, да еще не самых востребованных языков, зарабатываете вы, как я понимаю, не слишком много, ― предположил Эд.

Оксана поникла:

― Это правда. Никогда не думала, что будет так трудно…

― Вы сказали, что недавно вышли из декрета. Значит, у вас есть ребенок?

― Да, сын. Ему четыре.

― А муж?

― А мужа нет. Отец Артема не хотел, чтобы я рожала. Он расстался со мной сразу, как узнал… и уехал из Яснодара. Я даже не могу доказать его отцовство. ― Оксана поникла еще больше, но скрывать ничего не пыталась.

― Значит, вы растите сына одна.

― Да. Конечно, государство помогает, и мама пытается. Мы справлялись, правда! Артем ни в чем не нуждался! ― горячо заверила Оксана.

― Но что-то изменилось? Что произошло? ― выделил главное Эдуард.

Я тоже заметила, что об относительном благополучии Оксана говорила в прошедшем времени, да и вид у нее был аккуратный, но скромный и измученный. Чувствовалось, что на себя женщина тратит по минимуму.

― Полгода назад Артем переболел пневмонией и одновременно отитом. После этого у него начал сильно падать слух на оба уха. Теперь ему нужна операция. Врачи говорят, чем быстрее мы поставим ему вживляемый слуховой аппарат, тем меньше он отстанет в развитии от сверстников. Но у меня… у нас… нет денег на такую операцию!

Оксана всхлипнула, прикусила губу. Я не выдержала, подсела ближе, погладила ее по плечу:

― Ну-ну, все будет хорошо, и операцию вы обязательно сделаете!

― Наверное, я не решилась бы стать суррогатной матерью, ― женщина снова всхлипнула. ― Но что плохого, если я помогу кому-то обрести счастье стать родителями, и получу деньги на лечение сына?!

― Ничего. Вы не собираетесь делать ничего плохого! ― заверила я Оксану.

Наверное, я могла бы осудить женщину, которая пошла бы на такой шаг ради того, чтобы купить себе шубу или машину. Но ради спасения ребенка… Да я сама что угодно сделала бы в те страшные дни пару лет назад, если бы мне сказали, что от этого зависит жизнь моего Тохи! Слезы навернулись на ресницы. Я схватила салфетку и тоже принялась промокать глаза.

― Дамы! Это что еще за коллективный слезоразлив?! А ну, прекратите! ― Скворцов похлопал ладонью по столу.

Мы с Оксаной переглянулись, вытерли глаза, отпили по глотку из своих чашек…

― Итак, Оксана. Я понимаю, почему вы решились на такой шаг. ― Эд встал, отошел к окну и продолжал говорить оттуда. ― Хочу заверить, что деньги на операцию сыну вы получите при любом исходе. Но надеюсь на вашу порядочность. Вы ведь не станете пытаться как-то избавиться от моего ребенка, если все пройдет успешно?

― Избавляться?! ― Оксана вскинулась, будто ее хлестнули поперек спины. ― Как вы такое подумать могли?! Как можно убить ребенка? Пусть даже чужого и еще не рожденного?

― Все-все. Простите. Я должен был задать этот вопрос, ― Эд тяжело вздохнул. ― Опыт показывает, что люди на многое способны, лишь бы получить свое и ничего не дать взамен…

― Я не из этих! ― снова разгорячилась Оксана.

― Я уже понял, ― слабо улыбнулся Эд. ― Что ж, если вы готовы пройти все этапы процедуры, то уже завтра мы с вами подпишем контракт, составленный моими юристами, и займемся процедурой вплотную. Все расходы ― за мой счет. К тому же, я хочу, чтобы вы передали мне контакты лечащего врача вашего сына. Мы обговорим с ним вопросы по оплате каждого этапа лечения Артема.

― Правда?! Вы не станете ждать, пока я… рожу? ― Оксана недоверчиво впилась взглядом в невозмутимое лицо Скворцова.

Я постаралась изобразить такую же невозмутимость и утвердительно кивнула:

― Уверена, все так и будет. Эдуард Евдокимович слов на ветер не бросает.

Эд мельком улыбнулся мне и снова обратился к Оксане:

― Жду вас завтра в три часа дня у входа в офис юридической компании “ЮК-Яснодар”. Сможете подъехать?

― Да, да! Я приду! Я буду!

Оксана вскочила, сделала движение в сторону Скворцова, будто собираясь то ли обнять его, то ли схватить его руку, но, не увидев встречного движения, остановилась, не решаясь присесть обратно или направиться к дверям.

― Ника, проводи гостью, ― попросил Скворцов.

Я встала.

Оксана, поняв, что разговор закончен, заспешила к дверям. Я проводила ее, еще раз заверив, что все будет хорошо. Заперла замок. Развернулась и медленно вернулась за стол. Руки подрагивали, коленки подгибались. Казалось бы ― мне-то с чего волноваться? Но я распереживалась так, что не могла совладать с ознобом, который пару раз прокатился по спине. Налила себе в чашку кипятка, кинула туда пакетик зеленого чая с мятой.

Эдуард по-прежнему стоял у подоконника, лицом к стеклу. Не уверена, что он мог что-то разглядеть там, во дворе. Но нарушать воцарившуюся тишину первой я не решалась.

― Ты считаешь мое решение поспешным? ― первым заговорил Эд, отворачиваясь от пасмурной хмари за окном.

― Нет…

― Не одобряешь мой выбор? Я ведь не спросил твоего мнения.

― Ты не обязан… я тебе не жена.

― Да, не жена. ― Эд поджал губы так, словно вдруг испытал сожаление по этому поводу. ― Так как тебе Оксана? Мне она показалась самой подходящей…

― Мне она тоже понравилась. И мотивация у нее серьезная: она сына спасает. Так что вряд ли станет капризничать и создавать проблемы.

― Надеюсь. Со стороны это может выглядеть цинично, но… я хочу дополнительных гарантий, помимо тех, что прописаны в контракте.

― Понимаю. Я понимаю тебя, Эд.

― Правда? ― Скворцов вдруг быстро подошел, схватил меня за плечи. ― Ты больше не осуждаешь меня за то, что я намерен растить ребенка без матери?

― Ну, растят же женщины детей без отцов, и ничего. Чем мужчины хуже… Просто ребенку всегда лучше в полной семье. ― Я вспомнила своего бывшего, его злобный вспыльчивый нрав и тут же поправилась. ― Почти всегда…

― Ты права, Ника. В полной семье ребенку лучше, если она ― счастливая. Но это ― не мой случай. Ты вон не то что замуж за меня не хочешь, но вообще никакой близости не желаешь…

― Это другое! ― возмутилась я.

― Нет, Ника, нет! Не надо… я все понимаю. Одно дело ― работать на меня