жил из-за того, что мать его была «потаскуха и ведьма», почти погубило ребенка. Думаю, ему оставалось недолго.

– И что ты сделал? – настороженно спросил Грегори.

– Всего лишь был добр к нему, – улыбнулся Дамиан. – Ласка и любовь – единственное, что удерживает его от безумия. Он – Einfühlung[31].

– Что, прости? – переспросил Грегори. В отличие от брата он не мог назвать себя таким уж знатоком иностранных языков. Ему хватало дюжины фраз на французском, чтобы объясниться с поставщиком арманьяка, а латынь он возненавидел еще в университете.

– Он переживает чувства других людей, – сухо ответил Дамиан. – Буквально. И не только людей. Атмосферу мест, иногда – предметов. А уж собственные его страшные воспоминания…

– И поэтому ты… – Грегори не договорил.

– Я люблю его, – спокойно ответил Дамиан. – Я люблю его и не желаю снова погружать в болезненные воспоминания. Мы с тобой оба знаем, что это такое, верно, Грегори?

Грегори покачал головой, поднялся и протянул руку.

– Идем спать, брат. Ты ужасно выглядишь, тебе нужен отдых. Утро вечера мудренее.

– Это в твоем случае.

– Ты ляжешь спать, – отрезал Грегори, – и проспишь столько, сколько потребуется. И твой Франк отдохнет. А завтра мы продолжим. Я попытаюсь выяснить через знакомых в клубе, где сейчас могут находиться доктор Салливан и этот Смартсон, жених Элизабет Найтингейл. И заеду на вокзал за твоими книгами. Сегодня, извини, вылетело из головы. А потом мы с мисс Кармайкл съездим и поговорим с миссис Гиббс. Иди спать и не поднимайся раньше полудня. Вас это тоже касается, мисс Кармайкл.

Дамиан снова покачал головой.

– Спать, немедленно! – приказал Грегори. – Завтра займемся делами. Салливан, Гиббс. И, возможно, стоит вернуться в деревню и расспросить эту Крушенк.

– Крушенк? – тихо переспросил Дамиан, переводя взгляд с брата на Элинор. Руки, тасующие колоду, обрели неожиданную силу и задвигались быстрее.

– Да. Федора Крушенк, – кивнул Грегори. – Она сейчас занимает дом Найтингейла. Неприятная особа, надо сказать. Но, возможно, в доме осталось что-то. Документы, письма…

– Федора Крушенк? – оборвал его Дамиан, все больше оживляясь. – Вы видели Федору Крушенк и молчали?!

– А что мы с мисс Кармайкл должны были тебе сказать? – удивился Грегори.

– Федора Крушенк! – вновь воскликнул Дамиан возбужденно. – Такая неряшливо одетая растрепанная особа? Темные волосы, черные глаза, на щеке наверняка пятно краски?

– Возможно, – пожал плечами Грегори. – Ты знаешь ее?

– О, да! Федора Крушенк! Надо же! Большая удача! Или не очень. – Дамиан вдруг поскучнел. – Еще никому, кажется, не удавалось получить ее помощь.

Грегори досадливо поморщился.

– Да кто она такая, в конце концов?!

– Весьма могущественная ведьма. И художница. Одаренная, пусть ее и выставили последовательно изо всех салонов и академий Европы, – нетерпеливо пояснил Дамиан. – В своем «визионерском помрачении», как писал один критик, она превзошла Фюзли, что, на мой взгляд, непросто. Она запечатлевала на своих полотнах совершенно фантастические видения, фей и гоблинов.

– Иными словами, – подытожил Грегори, – она сумасшедшая.

– Именно такой она мне и показалась, – кивнула Элинор. – Сумасшедшей и нелюбезной. Ну, и ведьмой, этого не отнять.

– Сумасшедшим является Ричард Дадд[32], это подтвердят врачи из Бедлама, – проворчал Дамиан. – Мисс Крушенк просто видит чуть больше обычных людей. У нее есть дар предвидения, я полагаю. И огромная сила, которой она весьма неохотно делится. И вам, Линор, тоже не помешало бы с ней побеседовать. Федора может что-то знать о ваших чудовищах. Во всяком случае, ее видения действительно необычны. Кроме того, вас не настораживает, что такая женщина поселилась в доме Джорджа Найтингейла? Ведьма выбирает себе место жительства неспроста.

Грегори покачал головой. Ему ничего такого не казалось, определенно. Сейчас хватало и иных забот. К тому же, в отличие от брата, он старался держаться от ведьм в стороне.

– Я поеду и переговорю с ней завтра же! – Дамиан вскочил с кресла, пошатнулся и уцепился рукой за спинку. – Возможно, ей известно, что произошло с Найтингейлами и кто навестил их во время сеанса.

– Или она просто сумасшедшая ведьма, – покачал головой Грегори. – Ты не хуже меня знаешь, что все они с придурью. Отправляйся в деревню, если тебе так хочется, а я предпочту положиться на миссис Гиббс. Вот она точно знает, что произошло с Найтингейлами. С дочерью, по крайней мере. А сейчас – спать!

В уговоры включилась Элинор Кармайкл, и Дамиан вынужден был согласиться. Он, должно быть, слишком дурно себя чувствовал, чтобы спорить. Он позволил поднять себя с кресла и увести наверх, где лег в постель, не раздеваясь, сняв только сюртук и туфли. Грегори, как в детстве, укутал его покрывалом и ушел к себе. Дом затих, только шуршали чем-то ведьмы-горничные.

* * *

Всякий раз, зайдя в тупик – а такое случалось достаточно часто, – Дамиан испытывал досаду пополам с легким восхищением. Раз за разом вроде бы изученный мир оказывался значительно сложнее, а связи в нем – запутаннее. Их не всегда удавалось разглядеть, проанализировать, хотя Дамиан и ощущал глубинное сплетение всего вокруг. Его вела интуиция, чувство чрезвычайно развитое у магов, медиумов – настоящих, конечно же, – а также членов тех семейств, у которых за плечами была богатая история сделок с Тенями. Интуиция говорила, что Дамиан на верном пути и должен следовать по нему дальше, вот только дороги было не видно.

Найтингейл мертв. Что бы ни произошло на том спиритическом сеансе или во Франции, знание об этом ушло вместе с ним в могилу. И говорить с мертвыми – опасное занятие, запретное. Лишь дилетанты, легкомысленные дураки за него берутся. И некроманты, но так уж получилось, что Дамиан лишь слышал про них, но лично ни одного не знал. Отыскать прочих участников сеанса пока не удавалось, и Дамиан сомневался, что поездка Грегори в клуб даст хоть что-то. Людям легко затеряться в большом городе и стать недоступными для поисков как естественного, так и сверхъестественного толка, даже не прилагая к этому никаких усилий. Лондон велик, он быстро разрастается, заполняясь все новыми и новыми людьми, и старожилы растворяются без следа в этом плавильном котле. Многоголосие сбивает с толку, и уже никакой кристалл не помогает найти незнакомца, которого ты никогда в своей жизни не видел.

Дениза де Брессей, да и леди Морроу повели себя странно, но и к ним не так-то легко подобраться. Нельзя же просто прийти и задать вопрос, это отпугнет их, спугнет чудовищ.

Остается миссис Гиббс, но она вполне может оказаться безобидной пожилой компаньонкой, которая едва помнит события восьмилетней давности.

Дамиан потер виски, силясь избавиться от подступающей боли. Поднялся. Прошел по комнате, пытаясь разогнать застоявшуюся кровь, но это