пятно на его носу никуда не делось и по-прежнему не давало покоя.

– У вас грязь на носу. – Элинор протянула платок. – Это во-первых.

Дамиан попытался вытереть чернила, но безуспешно. Франк прыснул от смеха. Элинор в свою очередь фыркнула, наблюдая за этими нелепыми потугами. Порой Дамиан был как ребенок! Забрав у него платок назад, Элинор принялась методично оттирать пятно. Поезд качнуло, отчего Элинор едва не упала, и Дамиан поддержал ее неловко за талию.

– А что во-вторых? – совсем рядом прозвучал его голос.

Элинор смутилась, отдала платок Франку и отсела от мужчины, насколько это было возможно. Ответ она дала между тем честный. Она успела убедиться, что искренность, несколько прямолинейная – это одно из лучших качеств Дамиана Гамильтона.

– А во-вторых, мистер Дамиан, я пересматриваю поверхностные свои суждения.

– Вот как… – Дамиан поглядел на нее в задумчивости. – Преуспели?

– Начинаю думать, что мистер Гамильтон удивительно похож на мать.

Дамиан хмыкнул.

– Избавились от флера влюбленности в нашего лорда Грегори?

– Я никогда не… – вспыхнула Элинор. – Я…

– Восхищались им, – пожал плечами Дамиан. – Он даже Франку нравится, верно, любовь моя? А Франк разборчив. И Грегори действительно достоин восхищения. Когда речь не идет о женщинах и тому подобных вещах. Это удивительно, до чего же обходительный лорд Грегори бывает лишен такта.

– У вас его тоже нет, – сказала Элинор с улыбкой.

– Ну так я и не обаятельный мистер Гамильтон, я его зловещий и порочный младший брат. Как в готических романах. Что с пятном?

– Все в порядке, – кивнула Элинор.

Дамиан сложил ее платок и убрал в свой карман. Следовало бы возмутиться и потребовать его назад, но Элинор промолчала.

– Так что же вы надумали о нас с Грегори?

Элинор смутилась, но все же ответила.

– Я уже сказала, что мистер Гамильтон очень похож на мать.

– О, чрезвычайно! – воодушевленно кивнул Дамиан. – Властная старая ведьма. Я, если хотите знать, копия отца.

– Он… тоже… – Элинор осеклась.

– Что? А, нет, нет. Я первый Гамильтон за три сотни лет, который… ну, вы понимаете. – Дамиан сложил руки на груди и весьма убедительно изобразил покойника. – Недужен. Один из моих предков, состоявший при дворе Якова, когда он был еще королем Шотландским, был погребен по ошибке заживо. Что касается светобоязни, то тут и вовсе случай уникальный.

– Как вы думаете, мисс Крушенк захочет с нами встретиться? – сменила тему Элинор.

– Едва ли, если я правильно понимаю ее характер. Но мы с ней встретимся определенно.

Когда они подъехали к станции, Дамиан предпринял все возможные меры предосторожности: замотался шарфом, надел широкополую шляпу, темно-синие очки и перчатки. В таком виде всякий принял бы его за личность исключительно подозрительную.

Это полностью искупала жизнерадостность Франка, который явно наслаждался загородной прогулкой и только разве что не гонялся за бабочками. И то лишь потому, что их в округе не было.

– По крайней мере одному человеку эта поездка доставляет удовольствие, – заметила Элинор. – Похоже, нечасто Франку удается погулять на солнце.

– Он – мой компаньон, – глухо отозвался Дамиан, – а я в тени. Он выходит на свет, только если меня нет рядом.

Элинор снова смутилась, хотя упреком эти слова и не были, и снова поменяла тему, указав на коттедж:

– Вот этот дом.

Дамиан осмотрел дом Найтингейлов, внимательно изучил те символы, что в прошлый раз заметил мистер Гамильтон, потом рассмотрел с еще большим тщанием чахлую растительность в палисаднике. Потом он наконец постучал.

– Мисс Крушенк! Федора!

Шевельнулась штора в окне, но больше никак нелюдимая хозяйка себя не выдала.

– Открывай, – кивнул Дамиан, и Франк достал из кармана отмычки.

– Вы… вы с ума сошли?!

– Спокойнее, Линор, спокойнее. – Дамиан с обычной бесцеремонностью взял ее под локоть. – Мисс Крушенк нам нужна.

Впрочем, долго с замком Франк не провозился. Дверь открылась сама, и юноша едва успел отскочить.

– Что вам нужно?! – мрачно спросила женщина в образовавшуюся щель. Из темноты поблескивали ее глаза.

– Добрый день, Федора. Удели нам час своего времени.

Достав из-за обшлага карточку, черную с серебром, Дамиан протянул ее женщине.

– Дамиан Гамильтон? Здесь и в такой час? – Холодные, цепкие глаза мисс Крушенк впились в лицо Элинор. – Допустим. Это кто?

– Это мисс Элинор Кармайкл, мой близкий друг. И Франциск Форентье, мой… воспитанник.

– Допустим, – снова сказала Федора Крушенк.

– Вы ведь не станете держать меня на солнце, дорогая Федора? – лукаво спросил Дамиан.

Как оказалось, его обаянию и самоуверенности не могла сопротивляться даже такая неприятная и хмурая особа, как мисс Федора Крушенк. Она посторонилась, пропуская гостей в дом, и весьма любезно задернула шторы в гостиной, дабы ни один луч солнца не проникал в комнату. Дамиан благодарно кивнул и снял пальто и шляпу. Элинор предпочла остаться в жакете. Она ощущала странный холодок, забирающийся то и дело под одежду.

– Чаю? – с той же грубоватой любезностью спросила мисс Крушенк.

– Э… нет, благодарю, – промямлила Элинор.

– С ромашкой, – проигнорировала ее мисс Крушенк и вышла.

– Она всегда… столь…

– Федора Крушенк редко слушает, что ей говорят, – усмехнулся Дамиан. – Как все ведьмы, впрочем. Но в целом, поверьте, милая Линор, она безобидна. И уж конечно, она вас не отравит. Пейте без опаски.

Вернулась хозяйка с подносом, подкрутила фитили газовых лам и разлила ароматный чай в изящные чашки китайского фарфора, резко диссонирующие с общей мрачной обстановкой. При ближайшем рассмотрении она оказалась вовсе не стара – лет тридцати, не больше – и достаточно привлекательна, даже красива, пускай и немного неряшлива. Взгляд у нее был необычно – неприятно – цепкий, и мисс Крушенк не сводила его с Элинор.

– Сколько же мы не виделись, Гамильтон?

– Лет шесть или семь. – Дамиан сел совсем рядом с Элинор и коснулся ее руки. – Последний раз мы встречались, кажется, в Париже на выставке. Вы ведь знаете, Федора, я не люблю чай.

– Вкусы и пристрастия людей меняются. – Мисс Крушенк неприятно улыбнулась. – Например, у них появляются подруги.

– Элинор – наш компаньон. – Прикосновение ледяных пальцев заставило Элинор содрогнуться. – И я здесь по делу, хотя, несомненно, рад вас видеть.

– И что за дело?

– Много всего, дорогая Федора. Что ты, к примеру, делаешь в этом доме?

– Живу, – спокойно ответила ведьма. – Приятное место, и соседи не особенно назойливые.

– И это никак не связано с Найтингейлом?

– С кем? – Ведьма вскинула брови. – А, с прежним владельцем? Нет. Дом был дешев, а я стеснена в средствах.

Элинор готова была поспорить, что Федора Крушенк если и не врет, то всей правды не говорит. С другой стороны, ясно было, что убедить ее говорить эту самую правду не получится. Элинор и