– Теперь вы довольны, сэр? – осведомился Бэнкс.

Г. М. неуклюже поднялся с дивана. Он пересек комнату и остановился перед Соаром, который прищурился, но не сдвинулся с места.

– Сынок, – мягко сказал Г. М., – тебе лучше признаться. То, что ты сделал сегодня вечером, – самое трудное испытание, какое я только могу представить. И я сильно сомневаюсь, что кому-то еще в этой комнате оно по силам. Я не знаю, зачем ты это делаешь. Но сейчас тебе лучше встать.

– Встать? – хрипло спросил Соар. – А в чем дело? Почему я должен вставать?

– Потому что в этом кресле под тобой находится мертвец. Ты прикрываешь его своим телом с самого начала обыска, и никому в голову не пришло посмотреть в эту сторону.

Одной рукой он рывком поставил Соара на ноги, другой – сдернул с кресла защитный чехол. Это кресло было меньше других, оно имело деревянный каркас, плетеное сиденье, высокую спинку и верх, похожий на балдахин. Под чехлом в кресле сидел мертвец. Кто он – было непонятно, потому что его лицо и грудь были прикрыты куском доски. Еще один кусок доски лежал у него на коленях, и кресло, задрапированное защитной тканью, ничем не отличалось от любого другого в комнате. Руки мужчины были привязаны бечевкой к подлокотникам кресла. Еще одна веревка, продетая сквозь плетеную спинку, поддерживала корпус. Наружу торчали только его кисти с белыми костяшками пальцев, да ноги в начищенных ботинках, согнутые под прямым углом, словно в жуткой пародии на жизнь.

Мастерс снял доски и перерезал бечевку перочинным ножом. Мертвец качнулся в сторону и соскользнул на пол, его седые волосы взъерошились, и все увидели, что это Альфред Эдвард Бартлетт, лакей. Кровь и рваная рана не оставляли сомнений в том, что он был убит ударом ножа в спину.

Глава девятнадцатая

Путь Г. М

– Нет, – веско заявил Мастерс, – из комнаты никто не выйдет.

Джанет Дервент теперь закричала по-настоящему: это был не звучный крик во всю силу легких, а тонкий пронзительный вопль, от которого звенело в ушах. Она замолчала только тогда, когда вскочила с кресла и бросилась к двери, где ее поймал Бэнкс. После этого в комнате воцарилась гнетущая тишина.

Мертвец, с его длинным крючковатым носом и всклокоченными седыми волосами, лежал на левом боку рядом с креслом. На его коричневом макинтоше не было ни грязи, ни влаги, только спина была насквозь пропитана кровью. Взгляды присутствующих устремились на тяжелый обоюдоострый кинжал, лежащий на столе между пистолетом и парой испачканных перчаток.

На негнущихся ногах Бенджамин Соар отошел подальше от плетеного кресла и опустился на стул. Его грудь ходила ходуном, словно он только что вынырнул из воды. Собравшись с силами, он поднял глаза и улыбнулся какой-то вымученной улыбкой.

– Что ж, я рад, что все наконец закончилось, – сказал он Мастерсу до странности обыденным тоном. – Признаться, вы устроили мне тот еще вечерок. Сначала я решил, что вы собираетесь задержать меня за убийство Китинга. Затем вы чуть не арестовали меня за убийство Дартли. И все это время под чехлом в кресле лежал этот безжизненный мешок опилок. Уж и не знаю, какое еще преступление я мог бы совершить, разве что не заплатить подоходный налог.

Только когда мужчина начинает отпускать дурацкие шутки, можно догадаться, что его по-настоящему проняло. Мастерс взглянул на Соара с мрачным удовлетворением.

– Для одного вечера более чем достаточно, – согласился он. – Ты проткнул человека почти насквозь, парень. – И продолжил более формальным тоном: – Должен признаться, что ордера на арест у меня нет, но я рискну. Бенджамин Соар! Я арестовываю вас за убийство Альфреда Эдварда Бартлетта. Мой долг сообщить вам: все, что вы скажете, будет записано и может быть использовано против вас в суде.

– Вот, значит, какова стандартная формулировка, – задумчиво проговорил Соар, с любопытством поглядывая на старшего инспектора. Казалось, его ум с тяжеловесной инертностью зафиксировался на одной детали и вертел ее так и сяк, как кот – шерстяной клубок. – Будет записано… Я слышал, что записывается все с чудовищными искажениями и что вот это «использовано против вас в суде» никогда не применялось. Это правда?

– Вы понимаете, что я вам говорю? – жестко спросил Мастерс. Старшему инспектору явно было не по себе. – Мистер Соар! Вы меня слышите?

– А? Ах да. Прекрасно слышу.

Джанет Дервент, которую Бэнкс так и держал за руку, вздохнула с облегчением, и ее взгляд опять сделался безмятежным. Она застегнула на шее свою белую бархатную накидку.

– Значит, вы его поймали, – проговорила она безо всякой злобы, отстраненно, как будто подавала своим мелодичным голосом реплику в пьесе. – Я не могу простить только одного. Я никогда не прощу вам, Бенджи, что вы послали мне эту золотую скатерть. Послали с единственной целью – навлечь на меня ужасные подозрения.

Соар взглянул на нее и, по-видимому, слегка пришел в себя.

– Послушайте, миссис Дервент, ведь я единственный не набросился на вас сегодня вечером. Так что не советую превращать меня во врага. – Он обратился к Мастерсу: – Инспектор, я тут ни при чем.

– Вы не обязаны, – начал Мастерс, – делать какие-либо заявления…

– О, просто пораскиньте мозгами, – перебил его Соар. – Вы, конечно, мне не верите, да я и не могу от вас этого требовать. Я просто хочу заявить, так сказать, для анналов: я… не у-би-вал его. К чему мне его убивать, позвольте спросить? Не кого-нибудь, а именно Бартлетта?

– Вот именно. А зачем вообще кому-то убивать его? И если это были не вы, то кто?

– Понятия не имею. Да, признаю, я спрятал тело – используйте этот факт, как хотите. Вероятно, я становлюсь постфактум соучастником уже двух убийств – Дартли и этого несчастного. Однако, поскольку я арестован за убийство…

– Ты не арестован за убийство, сынок, – перебил его Г. М.

Мастерс стремительно обернулся:

– Полегче на поворотах, сэр! Что это значит? Почему это он не арестован?

– Потому что я так сказал! – взревел Г. М. с такой силой, что Бэнкс выпустил руку миссис Дервент из своей железной хватки. – Ну и еще одна мелочь: он невиновен. Черт возьми, Мастерс, ты весь день жалуешься, что я веду себя как Старик-Река[34]. Хорошо. Теперь я проснулся и беру ответственность на себя. Рассаживайтесь. Вы, миссис Джем, сделайте одолжение, вернитесь туда, где вы сидели раньше. – Он оглядел всю компанию, встав у камина. – Нет, Мастерс, не двигайте тело. Оно послужит своей цели там, где лежит сейчас.

– В таком случае, – заметил Мастерс, – у меня должна быть для этого