но она еще пару раз на нас обернулась. Или на Аркадия? Да и ладно, мне-то какая разница.

Аркадий же тем временем обратился ко мне.

— Кир, любому другому я бы сказал не тушеваться перед Великим магистром и вести себя естественно. Но тебя, пожалуй, попрошу… — тут он повысил голос и произнес нарочито громко и развязно, — … быть вежливым и снисходительным! Помни, что Великий Магистр — пожилой, усталый человек с очень непростой судьбой!

— Ах ты, е… ушибить тебя веслом, Аркашка! — рявкнули из-за двери. — В морду не желаешь?

М-да, по этому рыку сразу становится понятно, почему Свистопляс назвал Великого магистра «нормальным мужиком». Интересно, он и в публичных выступлениях такое себе позволяет? Кажется, вряд ли. Раньше я не особо интересовался политикой, и нынешнего Великого магистра — впрочем, он занял этот пост как раз незадолго до моего рождения в этом мире — видел только в обязательных обращениях на Первое сентября (их прокручивали перед линейкой в школе), да на Новый год пару раз. Там он производил впечатление именно что спокойного и слегка медлительного «пожилого, усталого человека».

— Не желаю, Миш, — ответил Аркадий, переступая порог. — Просто пытаюсь создать непринужденную, доверительную атмосферу.

Я вошел за ним — и с удивлением уставился на сцену, которая даже меня удивила своей непринужденностью и доверительностью: Великий Магистр действительно прямо с порога накинулся на Аркадия, но не с попыткой дать в морду, а с объятиями! И не с публично-медийными, а реально такими медвежьими! Между прочим, оказался ненамного ниже ростом: по видео я представлял его поменьше.

А так все примерно то же самое, что я помнил: пожилой, то ли полноватый, то ли просто широкий человек с залысинами, примечательным «утиным» носом и легкой хромотой. В иностранных газетах, когда рисуют на него карикатуры, обычно изображают толстого, идущего в перевалку гуся в мундире.

— Ну! — высший военный и гражданский чиновник Ордена отстранил Аркадия на вытянутых руках. — Наконец-то я могу тебя обнять нормально! Ну, везучий сукин сын! Ну, везучий!

Тут он перевел взгляд на меня.

— А вы Кирилл, я так понимаю? — спросил он с широченной улыбкой от уха до уха и шагнул ко мне, протягивая руку. — Спасибо вам за этого засранца! Очень, знаете, не хотелось его хоронить.

В легком охренении я пожал протянутую ладонь, широкую, как лопата, и такую же крепкую. Моя тощая детская пятерня в ней потерялась. Хорошо, что Великий не стал соревноваться в силе!

— Вы с детства дружите? — дошло до меня.

Если подумать, они примерно ровесники… Аркадий из семьи военных, и Великий — Михаил Николаевич Бастрыкин — вроде бы, тоже. Может, пересекались где-то?

— Вроде того, — кивнул Бастрыкин. — Хотя этот предатель так со мной лодку на колесах и не доделал! Стал мальчиком-волшебником и улетел. Зато жизнь мне спас.

— Вряд ли жизнь, — пожал плечами Аркадий. — Вас с тетей Аней, помнится, живьем хотели взять.

— Жизнь, жизнь, — уже серьезным тоном произнес Магистр. — Ты моего батю-то помнишь? Он бы ни за что не стал никакие условия выполнять, даже если бы ему мою руку в коробке прислали. Чего бы ему это потом стоило — другой разговор. Но не стал бы.

Он снова хлопнул Аркадия по плечу, как будто лишний раз пытаясь удостовериться, что Тень жив и цел.

— В общем, эту историю он вам, Кирилл, потом расскажет, можете спросить, — продолжил Магистр уже совсем другим тоном. — Я разрешаю поведать все подробности, в том числе и про оросское участие. А пока хотел бы послушать со всеми подробностями вас. Присаживайтесь.

Магистр кивнул на овальный стол в центре комнаты, и только теперь я обратил внимание на обстановку — настолько прочно Магистр до того завладел моим вниманием. Обычная комната для совещаний или планерок, только стулья стоят более комфортабельные, чем обычно в таких местах, — может, так и задумано, а может, в ожидании высочайшего визита. И еще двое телохранителей. Тоже, видать, как предметы мебели. Стоят неподвижно, лицами не дергают, в разговор не вмешиваются.

Я послушно отодвинул один из стульев, сел. Аркадий занял место между Магистром и мной.

— Для начала, — сказал Бастрыкин. — Я так понял, есть интересные сведения из допросов этих господ, бывших Теней. Но мне пока даже выжимку прислать не успели. Раз уж все так удачно совпало, хотелось бы услышать твоими словами, Аркадий.

Теневой маг кивнул.

— Самое, может быть, интересное с точки зрения теории магии, — сказал он, — это вопрос ампутированных конечностей.

Чего? А это тут при чем?

Бросив взгляд на мое лицо, Аркадий невесело усмехнулся.

— Да, это один из вопросов, который меня всегда занимал в бытность пленником Проклятья: отрастают ли у детей-волшебников руки или ноги, если их случайно отчекрыжило в битве, но при этом других критических повреждений не было? Ведь не даром же среди них нет калек! Настолько занимало, что я чуть было не попробовал себе мизинец на ноге отрезать и посмотреть, не вырастет ли. К счастью, хватило здравого смысла не рисковать боеспособностью.

— Так. И при чем тут Тени? — задал Бастрыкин тот же вопрос, что интересовал меня. А потом добавил то, что мне бы и в голову не пришло: — Или они, хочешь сказать, таких покалеченных ребят добивали?

— Да, — просто ответил Аркадий. — Как только в Убежище появлялся такой ребенок, они тут же «выпалывали неспособных», как это называлось. Старались провернуть без свидетелей, поэтому среди старших детей-волшебников считается, что подобных калек Проклятье убирает само, просто не сразу. Но младшим они это стараются не говорить.

Великий Магистр грязно выругался. Я бы присоединился, да у меня челюсти сжались так, что чуть язык не прикусил.

— Что они еще делали из самого вопиющего, — продолжал Аркадий нарочито спокойным, почти даже скучающим тоном. — Если в течение года кому-то из них не попадался такой несчастный калека, или неявный нарушитель, или кто-то, кто слишком выделяется, экспериментирует с магией, или, скажем, хороший лидер, сплотивший всех детей-волшебников в Убежище и начавший сколачивать из них эффективную боевую группу…

Тут я похолодел. Это же, считай, описание Рины! Только она в Убежище не жила.

Бастрыкин же с интересом перебил перебил:

— Это что же, они за это тоже карали?

— Именно, — кивнул Аркадий. — Более того, последнее такое убийство произошло незадолго до Нового