– Девочку, которая делает тебя несчастливой. – Она кивнула и, заметив растерянность Мерле, добавила: – Пёстрые волосы.

– Кассандру? Она не сделала меня несчастной. Разве что немного разочаровала.

Девочка-дерево вопросительно взглянула на неё. Мерле отрицательно помотала головой:

– Нет, не надо её приносить. Я… – Она запнулась, ощутив, как ёкнуло сердце. – Что… что значит «принести»?

Девочка, похоже, не поняла Мерле и рассмеялась, словно та слишком медленно соображает:

– Принести к нам. К остальным. Чтобы она не делала тебя несчастной.

Во рту у Мерле пересохло. Язык не желал ворочаться.

– К каким остальным? – Голос её прозвучал сухо и хрипло.

Но девочка засмеялась, как будто они играли в какую-то чудесную игру.

– Показать? – Глаза девочки сверкали в радостном предвкушении.

Мерле кивнула. На большее она была не способна.

Девочка выпустила её руки из своих, и корни, растущие из неё, стали извиваться. Глубоко под ногами у Мерле что-то зашевелилось, и земля разверзлась. Снег, камни и корни сдвинулись в сторону так, словно какая-то невидимая рука рыла яму, и прямо рядом с ней образовалась круглая нора. Она становилась глубже, корни – толще. На дне ямы Мерле что-то увидела, но её глазам потребовалось несколько секунд, чтобы в тёмной дыре разглядеть больше. Упав на колени, она не ощущала, что от снега намокают брюки. Дрожащими пальцами она ухватилась за красную ткань.

– Нет, нет, нет, нет… – Мерле прижала её к себе так, будто, если сожмёт покрепче, всё снова будет хорошо. – Нет, этого не может быть, этого нельзя…

Нижняя губа у девочки задрожала. Мерле протянула руку вниз, в яму, но снова отдёрнула:

– Зачем?!

Девочка отшатнулась назад.

– Зачем!

Девочка исчезла в тени дерева.

Мерле окаменела. Неужели она сидит у могилы?! Она в отчаянии прижала к лицу красную ткань, и тут вдали раздался голос:

– Мерле? Мерле, ты тут? Ёж думает, что ты здесь.

Барнеби. Его голос медленно приближался, но Мерле словно парализовало.

– Мерле, прекрати играть в прятки.

Она слышала, что он идёт в её сторону.

– Это ты там сзади? Послушай, рыцари ордена обнаружили Аркен. Они в крепости Кацбукель и не уйдут, пока монстр, похитивший детей, не окажется у них. Они хотят получить Титуса – и рано или поздно схватят его. Очень важно, чтобы все маги оставались в Аркене, пока орден не отступит… Ты слышала?

Он уже подошёл к дубу, оказавшись всего в нескольких шагах от неё. Мерле не смогла подавить громких рыданий, и Барнеби, похоже, это услышал.

– Да, я понимаю, я бы тоже от мальчика такого не ожидал, но в некоторых из нас сидят монстры, которых мы не контроли… – Теперь он стоял прямо у неё за спиной. Поднялся ветер, заставив завыть деревья. Барнеби подошёл к дыре. Он взглянул на Мерле, и лицо его превратилось в маску ужаса. – Что же ты натворила, дитя?!

Перепрыгивая через стволы деревьев, поскальзываясь на замёрзших ручьях, Ариан мчался и мчался дальше. Иногда он бросал взгляд через плечо – неужели он от них оторвался?! Как долго он бежит? Этого он не знал. Почувствовав, что сила Кошки его покидает, он замедлил бег и, наконец остановившись, прислонился к стволу какого-то дерева. Он тяжело дышал, и по лбу катился пот, но он всё же не выдохся так, как мог бы.

Спасибо.

Он погладил лежащую в кармане консервную банку. Если бы не Кошка, он бы сейчас разделил судьбу Титуса.

– Что они с ним сделают?

«А что люди делают со всем, чего боятся и не понимают?»

Ариан вытер лоб. Что он мог сделать? Тётя ясно дала понять, что вмешиваться не станет. И как рыцарям удалось преодолеть завесу?! Позже он должен разгадать эту загадку, а сейчас важнее помочь Титусу. Но в одиночку ему с этим не справиться. Ему нужна помощь.

– Кошка, ты можешь отвести меня к оборотням?

«Думаешь, он по-прежнему член стаи?»

– Не знаю, но они просто обязаны ему помочь.

Кто-то с силой врезался головой ему в голень. Должно быть, это лесная кошка, которая спасла его однажды при встрече с гигантским волком.

– Ты-то что здесь делаешь? – Ариан опустился на корточки, и кошка прижалась головой к его ладони. – Ты пришла, чтобы мне помочь?

Кошка, урча, потёрлась о его ноги – и исчезла за деревом. Ариан последовал за ней. Пушистый хвост всё время оставался в пределах видимости. Дорога шла в густой чаще: напролом сквозь ельник, через стволы поваленных деревьев и скованный льдом ручей. Вскоре Ариан перестал понимать, где находится. Все деревья были похожи одно на другое. Возможно, он просто ходит по кругу. Кошку бы это наверняка развлекло. Но наконец лес изменился: стволы деревьев стали толще, ветви – мощнее. Кроны терялись где-то в черноте неба. Казалось, они доставали до самых звёзд. На белом сверкающем полотне снега ещё никто не оставил следов. Когда деревья сделались такими огромными, что их не обхватили бы и несколько мужчин, он заметил в снегу покосившиеся каменные плиты – наполовину ушедшие в лесную почву могильные камни, надписи на которых почти уже нельзя было разобрать. Судя по всему, он добрался до кладбища. Но лагерь оборотней должен быть где-то дальше к западу. По-прежнему следуя за кошкой, он пришёл к какому-то показавшемуся ему очень знакомым дереву. Ствол, плавно изгибаясь, тянулся вверх, а одна из веток росла к земле, образуя идеальную окружность. Ариан остановился. Это дерево было сердцем леса. Серая лесная кошка тоже застыла. Нащупав в кармане консервную банку, Ариан подошёл к дереву и, осторожно проведя рукой по коре со спиралевидным узором, мягко положил на неё ладонь и закрыл глаза.

Перед его внутренним взором возникли картины: снегопад, растущие среди опавших листьев грибы, дождь и лучи солнца на коре. Он чувствовал, как под его ветвями пасутся косули и как вокруг ствола ходит большой коричневый волк. Затем он увидел, что лежит под корнями леса. Широко раскрыв глаза, он услышал вдали эхо знакомого голоса:

– Что же ты натворила, дитя?!

Кацбукель

Гордость – это грех, и всё же он провёл рукой в перчатке по чёрному плащу. Он был одним из самых молодых стажёров, прошедших обряд посвящения в братья-сарианты. Долгие годы обучения были вознаграждены признанием и ответственными заданиями. Его взгляд скользнул от сторожевой башни вниз, в окутанный ночной тьмой двор крепости. Доспехи братьев искрились от факельных огней. Они ловко загружали тёмные фургоны,