что услышал". Мужчина маниакально крутил кольцо на безымянном пальце. "Все очень плохо, лорд?"

Да, подумал я. Очень плохо. Но сказал: "Я прикрыл его".

Ласкарис сглотнул. "Он был хорошим человеком. Я знаю, у вас были разногласия, но он был хорошим человеком. Его бедные дети. И внуки! Малыши! Элиза только что родила третьего!"

Я моргнул и сказал: "Я не знал, что у него была семья".

"О да." Ласкарис кивнул, судорожно сглотнув. "На Форуме. Он надеялся увидеть их… еще раз, понимаете? Когда это будет сделано. До того, как он… до того, как. . ."

"Рак", - закончил я, ощутив неожиданный прилив вины за то, что заподозрил секретаря.

Ласкарис снова кивнул.

Отвернувшись от него, я обратился к Веди и к женщине на связи. "Вы можете связаться с наземным управлением?"

"Я пытаюсь!" - ответила женщина, зажав левой рукой ухо. "Ночью сигнал должен быть четче, но здесь так много чертовых шумов".

"У них что, нет телеграфа?" спросила Кассандра.

Офицер связи крикнул в ответ: "Нет, мэм. Единственные телеграфы на месте - наш и "Аскалона".

"Я пойду", - сказал я, глядя на Кассандру. "Пойдем".

"Милорд?" Веди сделал шаг ко мне.

Я положил свою чистую руку ему на плечо. "Я пойду в наземный центр управления и разбужу Гастона и его людей. Объясню ему, что происходит. Объявите общую тревогу! Я хочу, чтобы все были вооружены и готовы".

"Вооружены и готовы к чему?"

Я колебался. У меня не было другого выбора, кроме как довериться коммандеру Веди. "Нас атакуют!" сказал я. "На "Гномон" проникли экстрасоларианцы, вероятно, верные Бледному Королю. Кто-то убил патруль ирчтани". Я повернулся, чтобы уйти. "Скорее всего, это не шум в радиоэфире. Скорее всего, нас глушат".

Глубина окружающей нас тьмы в полной мере поразила Веди и команду мостика, ибо их молчание было настолько глубоким, что даже сигналы тревоги "Реи" казались тише и отдаленнее. Но это были солдаты Империи, АПСИДЫ, мужчины и женщины операции "Гномон", отобранные сэром Фридрихом Оберлином и, скорее всего, самим Императором.

Веди сказал: "Я уже телеграфировал на "Троглиту". Капитан Клаван высылает кавалерию. Аквиларии будут здесь в течение часа".

"Хорошо", - кивнул я, чувствуя, что кровь все еще течет по левой руке. "Мы должны организовать слаженную оборону. Если нужно, отправьте гонцов к центурионам. Людей, которым можно доверять". Я уже двигался к двери. "Зарядите оружие NEM. Проследите, чтобы оно было готово к запуску и находилось под охраной".

"Думаете, Исполин тоже на подхвате?"

"Если это не так", - сказал я, - "думаю, скоро это произойдет".

* * *

Мы с Кассандрой остановились лишь на то время, которое потребовалось мне, чтобы смыть кровь с руки. Через несколько минут мы покинули шумные коридоры "Реи" через задний трюм как раз в тот момент, когда люди готовились запечатать вход. Воспоминания о битве на "Демиурге" угнетали меня тогда, о наших людях, запертых в недрах "Скьявоны", укрепляющих ее оборону против орды сьельсинов.

"Держись рядом, - прошипел я дочери, взяв ее за руку.

"Марло!" - раздался оклик из темноты впереди, и появился Эдуард Альбе. Агент выглядел странно в костюме из черной боевой керамики, без каких-либо значков или званий. Через плечо была перекинута винтовка MAG его предка, то тут, то там виднелся фосфоресцирующий отблеск щитовой завесы. Я активировал свою собственную. "Что происходит?"

"Идем с нами!" велел я. "Мы расскажем тебе по дороге!"

Эдуард почти ничего не сказал на новость о смерти сэра Фридриха, хотя я почувствовал в нем отголосок той скорби, которую увидел на лице Ласкариса. Оберлин внушал своим людям преданность. Преданность и нечто большее, чем просто преданность. Любовь.

Наземный пункт управления находился в самом центре лагеря, на левой стороне дороги, ведущей вниз к Фанамхаре, как раз рядом с большой палаткой автопарка. Он находился, возможно, немногим более чем в полутора милях от приземлившейся "Реи", которая стояла на внешнем краю посадочной площадки, ближе всего к пустыне. Мы направились прямо к нему, спеша в темноте. Мимо нас проносились люди. Люди в комбинезонах инженеров со шлемами, вооруженные короткоствольными дисрапторами. Люди в полной керамической броне, безликие, как незаконченные статуи. Люди в пустынном камуфляже и некрашеных накидках местных Сил Обороны.

Над головой вспыхивали огни, когда Ирчтани проносились мимо, и блуждали лучи фонарей по земле, когда бегали люди. Время от времени слова из обрывков разговоров долетали до нас, едва слышные приказы.

"Какой-то ублюдок отключил электричество!"

"- Охраняйте реактор!"

"Слышал, они сделали это для босса..."

"Только не старика!"

"Рея заблокирована".

"Лорд Марло? Это вы?"

Комендант Вимал Гастон уже проснулся и двигался, когда мы добрались до наземного пункта управления - низкого здания с плоской крышей, опирающегося на несколько цементных свай. Он стоял на крыльце перед главными дверями, одетый в матово-черную боевую форму - без каких-либо доспехов, кроме пояса со щитом.

"Что происходит?" Обычно аккуратно причесанные волосы Гастона были спутаны, а бакенбарды торчали, как грива какого-нибудь седого льва.

"Оберлин мертв", - обьявил я. "У нас диверсант. Он убил его и отключил питание от реактора лагеря. Также перерезана линия связи между нами и "Реей". Вы должны вооружить своих людей и вывести их сюда! Связь плохая - кажется, нас глушат".

"Глушат?" Парень отпрянул назад, удивленный. "Кем?"

"Экстрасоларианцы", - сказал я, уверенный в своей правоте. "Я думаю, у нас был крот. Оберлин наверняка узнал об этом".

Гастон нахмурился. "Земля и Император..." Он сделал знак солнечного диска, коснувшись лба, сердца и губ.

Как раз в этот момент завыли штормовые сирены, высокий, по-женски пронзительный вой, заполнивший весь мир. В этот момент со станции выбежала девушка, босая, одетая в длинное полупрозрачное платье. Она прижимала к себе нагрудник коменданта, и Гастон, заметив ее, повернулся и позволил ей закрепить доспехи на месте. Я видел эту девушку и раньше, в редких случаях, когда обедал с комендантом, но все равно не был уверен, кто она - его оруженосец или наложница. Возможно, и то и другое.

"Ну вот!" сказал Гастон, ударяя себя в грудь. "Я уже разбудил ребят".

"Как мы можем координировать действия с отключенной связью?" спросил я.

Гастон усмехнулся. "Милорд, Сабрата - мой родной дом, где я родился и вырос! Я имею дело с этим дерьмовым радио со школьных лет. Мы пошлем гонцов и включим аварийное освещение!"

В этот момент крик - пронзительный, достаточно громкий и резкий, чтобы перекрыть даже вой сирен - наполнил ночь.

Три длинные ноты, каждая из которых захлебывалась в конце.

"Ай! Ай! Ай!"

"Это