"Они заметили врага", - сообщил я, вглядываясь в ночь.

"Нам нужно двигаться", - сказал Эдуард, вскидывая ружье на плечо. "Нужно вернуться в "Рею". Выстроить нашу оборону".

Кассандра схватила меня за запястье. "Абба! А как же Нима?"

Я выругался. Мысль о моем слуге, прячущемся в корабельной кладовой или в своей каюте, заполнила мой разум. "Альбе! Мы должны отправиться на Аскалон".

"Но коммандер Веди!"

"Мы можем телеграфировать на "Рею" с моего корабля! Мы должны двигаться!"

"Я могу вызвать эскорт, лорд!" - сказал комендант Гастон, повернулся и шлепнул свою девушку. "Шевели задницей, Карла! Найди Люмина и его парней и отправь их, да побыстрее! И принеси мои перчатки!"

Девушка поспешила внутрь.

"В эскорте нет необходимости", - сказал я. "Мы не можем терять время!"

Позади лагеря мелькнул фиолетовый отблеск, предательский отблеск плазменного огня.

Выстрел.

"Это выстрел!" взвизгнул Гастон. "Что, черт возьми, происходит?"

Я уже бежал. "Эвакуируйте ксенологов, если можете!" крикнул я. "Охраняйте автопарк! Приближается воздушная поддержка!"

Ветер пронесся по лагерю, дергая за веревки метеозондов и принося с собой шум человеческих голосов.

Крики. Крики боли.

Вспышка зеленой молнии прорезала ночь. Луч энергетического копья.

В ухе зашипели помехи, и я различил два слова:

" ... из .....сверху!"

"Абба!" Кассандра была в полудюжине шагов позади меня. "Что происходит?"

"Я не знаю!" воскликнул я. Был ли это МИНОС? Пришли ли в Сабрату колдовские слуги Бледного короля? "Нам нужно убедиться, что с Нимой все в порядке".

"Мы должны отправиться прямо на "Рею!" крикнул Эдуард.

"Аскалон ближе!" возразил я. "И он нам понадобится, если придется отступать отсюда!"

"Отступать?" Это слово прозвучало на устах Эдуарда как ругательство. "Конечно, до этого не дойдет".

"Мы не знаем, с чем имеем дело!" крикнул я в ответ. "И какова их численность!"

Враг отлично разыграл свою партию. Убив Оберлина, он обезглавил нашу командную структуру. Марика Клаван была законной преемницей Оберлина, но капитан находилась на орбите на борту "Троглиты", и нашими единственными средствами связи с ней были квантовые телеграфы на "Рее" и Аскалоне". С перерезанными жесткими линиями наземная связь ограничивалась почти бесполезными радиоприемниками или гонцами, сигнальными ракетами и пением ирчтани. Мы были рассеяны, сбиты с толку, полусонные.

Мы уже проиграли.

Красный свет наполнил небо ревом, и мы все трое резко остановились. Впереди и над нами небо было заполнено языками пламени, и я прижал ладони к ушам, опасаясь, что звук оглушит меня. Это были двигатели спуска могучей ракеты.

Эдуард закричал совсем рядом. "Это кавалерия?"

"Еще слишком рано!" Крикнул я в ответ, осознание и ужас охватили меня.

Если мы срежем путь через лагерь, оставив дорогу слева, то сможем быстрее добраться до края посадочной площадки и "Аскалона". Я свернул с тропы, стараясь не думать о том, что, как я знал, нас ждет.

Что-то огромное и покрытое перьями ударилось о край одного из зданий-капсул и разбилось о песок. Это был один из ирчтани - и хотя он был мертв, он двигался.

Серебристая гадюка вывернулась из чресл птичьего человека, пропитанная кровью и мерцающая, и подняла голову, как одна из змей, которых сэр Робан Милош показывал мне на Большом базаре Мейдуа, когда я был еще мальчишкой. Она неуклонно поднималась вверх, челюсти с лезвиями жужжали, как сверла. Она поднималась, пока все ее тело не оказалось в воздухе, извиваясь в поисках мяса.

Это был нахуте, и вскоре он скрылся в ночи. Широко раскрыв глаза, я последовал за ним, выбросив руку, чтобы остановить Кассандру на ее пути.

Бледная фигура падала, выплывая из ночи, словно ныряльщик на дно того, что когда-то было бессолнечными морями Сабраты. На ней была белая корона, глаза черные, как у трупа. Высокая, худая и ужасная - одетая в маслянисто-черное. В одной руке она держала окровавленную змею за хвост. Другой вытаскивала скимитар, длинный и белый, как ее меловая шкура.

На тонкой груди сверкала эмблема Белой Руки.

Монстр плавно приземлился, отстегнув украденную репульсионную сбрую.

"Это?" Голос Кассандры затих, больше похожий на дыхание у моего уха, чем на что-либо другое, почти теряясь в вое сирен и реве двигателей.

"Да", - сказал я и выхватил меч.

Затем в хаосе наступил момент относительной тишины, и я возвысил голос и закричал так, как не делал этого в течение целой жизни обычных людей. "Сьельсин!" закричал я, клинок вспыхнул в руке.

Я не видел подобного ему уже двести лет, с того самого дня, когда пронесся сквозь время и пространство, чтобы сокрушить Угина Аттавайсу за все, что он у меня отнял. Тогда во мне вспыхнули те же свет и ярость, и белый свет струился из моего меча, когда я пересекал пыль между нами.

Воин скахари метнул свой нахуте, но я разрубил змею на куски и обрушился на ее хозяина подобно дождю.

Тогда я понял, как нас перехитрили.

Чтобы отключить электричество и оставить нож-ракету, которую должен был найти бедный сэр Фридрих, нужен был диверсант. Но хаос в лагере? Крики? Выстрелы? Пропавшие ирчтани?

Сьельсины пришли, полагаясь на передовую группу, высадившуюся под покровом ночи. Точно так же, как мы высадились на Ганелоне, полагаясь на наши репульсорные устройства.

Сьельсин под непосредственным контролем Сириани и с помощью колдунов, поддерживающих его власть, адаптировался, эволюционировал. На теле, лежавшем кусками у моих ног, был пояс-щит. Они крали почти с самого начала войны, но при Дораяике захват и повторное использование человеческих технологий было возведено в ранг науки.

Искусства.

"Абба!" крик Кассандры прорезал мое сознание, и, подняв глаза, я увидел еще троих Бледных, спускающихся, словно на тросах.

Винтовка Эдуарда расколола ночь, как гром. Пуля попала одному из ксенобитов прямо в грудь, но его щит принял удар на себя, рассеяв энергию в виде света. Эти трое сами метнули нахуте, и я, отступив на шаг, поймал одну из летающих змей в зубы острием своего клинка.

Клинка Гибсона.

Позади меня вспыхнули двойные мечи Кассандры. Затем она подпрыгнула в воздух - перепрыгнула через меня - и разрубила нахуте на куски. Но ее прыжок приблизил ее к врагам, и они сомкнулись. Вид моей дочери, окруженной Бледными, скрутил мои внутренности, как проволоку, и я промчался мимо нее, ударив ближайшего своим клинком. Он поднял свой, чтобы парировать удар, но высшая материя пронзила меч и руку, державшую его. Сьельсин отшатнулся назад, сжимая кровоточащий обрубок.

Я отрубил ему голову и, развернувшись лицом к остальным, выставил клинок. У меня уже болело колено и плечо, так искусно восстановленное доктором Элканом. Два