в посёлок даже, а в бывший Гнилой распадок) нескольких презираемых ими уродов. Пришлось мне всем своим авторитетом надавить на этих высокомерных снобов, да ещё и припугнуть их обилием мёртвых крыс на дальнейшем пути следования плюс суровой необходимостью самостоятельно убирать с дороги, поваленные ранее крысами деревья. Наверное, именно этот последний аргумент и оказался решающим…

А что потом было?

В поселении № 1 (в Гнилом распадке, то есть) никакой кареты, естественно, не оказалось (да и откуда бы ей там взяться, в самом нищем и безалаберном поселении даже среди своих небогатых соседей?), так, что выделили местные власти нам простую повозку, довольно вместительную, правда.

Хотели ещё и услуги своего возничего навязать, дабы он потом повозку с лошадками обратно в Гнилой распадок доставил (жлобы какие, полуразвалившейся колымаги и двух дохлых лошадок им, видите ли, жалко стало!), но никто из местных возничих так и не изъявил желания в полном одиночестве назад через опасный лес возвращаться. Так что просто взял староста с меня клятвенное обещание, что когда-нибудь я всё же возвращу в целости и сохранности эту их колымагу (и двух облезлых кляч, в придачу!), но даже приблизительных сроков возвращения называть не стал. И я, естественно, это ему пообещала, с меня не убудет…

В общем, погрузились мы все на повозку, да и в путь тронулись. И безо всяких приключений добрались до поселения № 3, вернее, до бывшей комендатуры, являющейся в настоящее время моей личной резиденцией.

Потом мы сошли с повозки (мы – это Лика и я с крысолюдкою на плече), а возничий с помощником поехали далее, лошадок на конюший двор пристраивать. Впрочем, мне тоже нужно было этих двоих куда-то пристроить. Хоть временно.

Лику я отдала под опеку верной своей Анжеле, которая не одна навстречу мне из резиденции выскочила, а вместе с Пьером (как они, однако, спелись всего за несколько дней проведённых вместе!). Так что Пьер с готовностью подхватил баул Лики, Анжела обняла мою подругу за плечи, и все они дружненько удалились, даже не обратив внимания на бесчувственное тело крысолюдки, болтающееся у меня на плече. Заметили его, естественно, но, кажется, ничуточки этому не удивились и ничего выяснять не стали, хоть я и объяснила Анжеле с Пьером, что это никакая не раненая жительница одного из поселений, а именно крысолюдка.

И всё равно: ноль реакции со стороны обоих на это моё сообщение.

В общем, раз доставила сюда Повелительница эту крысиную прислужницу, значит, так надо! А что она (Повелительница, то есть) с крысолюдкой сей сотворить далее намерена, так это её, Повелительницы, личное дело.

Кстати, ещё ранее, по дороге сюда, Лика вдруг придвинулась ко мне почти вплотную и шепнула на ухо (не в буквальном смысле, разумеется, ибо в скафандре ушей не предусмотрено):

– Я никому ничего не расскажу! Обещаю!

– Спасибо, Лика! – тоже шёпотом отозвалась я. – А ежели особо приставать будут с расспросами, говори всем, что понятия не имеешь, зачем я крысолюдку эту сюда приволокла!

В общем, на том и порешили.

В медпункт крысолюдку помещать я, естественно, не стала (не круглая же я идиотка!), а отнесла её в подвал. Там несколько помещений имелось самого разного предназначения, так вот, одно из них прямо-таки идеально подходило для опасного этого существа. Крепкая дверь с наружными засовами и специальным окошком для наблюдения, внутренние стены, сплошь обиты войлоком, дабы находящиеся внутри не смогли себе голову разбить и, тем самым, самостоятельно попытаться свести счёты с жизнью. Ещё там кровать имелась, к полу намертво прикреплённая, и ремни кожаные, прикреплённые уже к самой кровати. Это всё мне в наследство от прежних хозяев досталось, и я ничего покамест тут изменять не стала. Комнату сию я, впрочем, тоже никак не использовала ранее.

А вот теперь пришлось!

В общем, внесла я крысолюдку в войлочное это помещение, следом за мной туда фельдшер торопливо вбежал, а с ним разом – санитар и санитарка (Анжела их срочно сюда направила по моей личной просьбе). Крысолюдку, всё ещё находящуюся в полнейшем беспамятстве (от потери крови или, скорее, от действия введённого ранее снотворного), полностью раздели и положили на кровать, предварительно обтерев её тело, сначала влажными губками, а затем и двумя сравнительно чистыми салфетками. Потом фельдшер специальным приспособлением извлёк пули из правого бедра потерпевшей (пули эти, кстати, не слишком глубоко вошли в тело, в поверхностной мышечной ткани обе застряли рядышком), следом за этим он самым внимательнейшим образом осмотрел сквозное ранение плеча крысолюдки. И, наконец, туго перебинтовал плечо и бедро необычной своей пациентки, наложив предварительно на каждую из ран специальную дезинфицирующую и заживляющую мазь.

Сразу же после этого санитары натянули на крысолюдку длинную полотняную рубашку (с ещё более длинными рукавами) и, следуя моим указаниям, зафиксировали ремнями её ноги в области ступней и коленей, а также руки чуть повыше запястий и в локтевом сгибе. Ещё один ремень, но уже более широкий и прочный, плотно обхватил стройную талию девушки, напрочь лишая её возможности, не только подняться, но даже хоть чуточку приподняться или просто повернуться.

– Красивая девушка! – внезапно проговорил санитар, отходя чуть в сторону и продолжая внимательно и с каким-то даже вожделением всматриваться в лежащую без движения крысолюдку. – Даже очень красивая! Лицо такое приятное, а фигура, так и вообще безукоризненная просто!

– Что? – Обернувшись, я с некоторым даже недоумением окинула взглядом худощавую нескладную фигуру этого юнца. – О чём это ты сейчас?

– Да так, ни о чём! – санитар смущённо опустил голову. – Я могу идти, Повелительница?

– Сейчас вместе пойдём!

Я поспешно накинула на крысолюдку одеяло, после этого мы все разом покинули войлочное это помещение.

Очутившись в коридоре, я первым же делом захлопнула массивную дубовую дверь, обшитую для большей надёжности ещё и несколькими металлическими полосами. После этого задвинула до упора все три имеющиеся на двери засовы и отослала фельдшера с санитарами прочь, приказав напоследок прислать сюда, вниз, начальника охраны с двумя свободными от дежурства охранниками. А потом, когда те прибежали, велела начальнику организовать постоянное наблюдение за пациенткой (почему именно так я представила крысолюдку охранникам, понятия не имею!). Но лишь наблюдать через окошко, а внутрь ни в коем случае не соваться! А ежели пациентка очнётся и начнёт кричать, дёргаться, пытаться освободиться от ремней или ещё что-либо подобное вытворять, то срочно меня обо всём этом информировать, пусть даже сие посреди глубокой ночи произойдёт.

Но вот уже и утро наступило (раннее, правда), а никто меня информировать покамест даже не собирался. А это означало, что крысолюдка, либо