с другой стороны, что мешает крысолюдам, хорошо владеющим человеческой речью, обучать потом этому искусству своих младших собратьев по несчастью?

– И всё же, как ты планировала поступить со мной в дальнейшем? – несколько видоизменив свой вопрос, вновь поинтересовалась крысолюдка. – Подлечив, просто на волю отпустить? Или на свою сторону попытаться переманить?

– А такое возможно? – с какой-то даже надеждой проговорила я.

Вместо ответа крысолюдка лишь зло и насмешливо расхохоталась, но тут же, побледнела, схватилась за плечо и, опустившись на землю, вытащила из кармана нож.

– А нож у тебя откуда? – удивилась я.

– У воздыхателя своего позаимствовала! – Крысолюдка вновь рассмеялась, но уже не зло, а просто насмешливо, а я поняла, что под воздыхателем она имела в виду того недотёпу-санитара. – Он так пылко мне в любви признавался, так возжелал потом обладать мною… ты бы посмотрела!

Тут она помолчала немного и добавила почти просительно:

– Если ты не собираешься в данный момент меня убивать, позволь воспользоваться печенью этих тварей!

И крысолюдка указала лезвием ножа на валяющиеся неподалёку туши крысятниц.

– Валяй! – сказала я. – Пользуйся!

Крысолюдка тут же скинула окровавленный китель и взгляд мой невольно задержался на её тугой и высокой груди (совсем, как у меня! – промелькнула в голове невольная мысль). Потом девушка, ловко располосовав ближайшую из крысятниц, вытащила из её утробы ещё дымящуюся печень. Следом за этим, не менее ловко извлекла печень и из другой крысятницы.

Печень крысятниц (но только свежая печень), а также её желчный пузырь, обладают удивительными заживляющими способностями, и теперь раненая крысолюдка решила активно этим воспользоваться.

– Помочь? – невольно вырвалось у меня, а крысолюдка, ничего не ответив, как-то странно на меня посмотрела.

– Обойдусь! – буркнула она немного погодя и принялась осторожно вырезать из печени желчный пузырь.

Ну, правильно, именно желчь из печени крысятницы и есть самое эффективное заживляющее средство из всех когда-либо созданных человеком или имеющихся в природе. А сама печень крысятницы по своим заживляющим свойствам лишь на второе после желчи место тянет, хоть тоже весьма действенна на практике.

– А впрочем, помоги, ежели сама предложила!

Окончив вырезать желчный пузырь из второй печени, крысолюдка внимательно и с какой-то даже насмешкой на меня посмотрела.

– Или это ты так просто сказанула?

– Не просто так, – буркнула теперь уже я, подходя к крысолюдке вплотную. – Говори, что от меня требуется!

– Подожди чуть!

Стащив наполовину брюки, крысолюдка указала мне на перевязанное бедро.

– Разбинтуй, а я потом туда желчи капну.

Я принялась осторожно разматывать бинт. Последние слои его сильно присохли к ранам, и я заколебалась.

– Боишься сделать мне бо-бо? – фыркнула насмешливо крысолюдка. – Не бойся, я к боли привычная!

Когда рана, вернее, обе соседние раны были открыты, крысолюдка быстро и сноровисто залила в каждую из них понемножечку целебной этой желчи, потом ещё на каждую рану наложила тонкую полоску печени.

– Всё! Теперь можешь забинтовывать!

Когда со всем этим было покончено, крысолюдка встала и вновь натянула на себя брюки. С некоторым усилием, правда.

– В бёдрах чуть тесноваты, – почему-то пояснила она мне, и, помолчав немного, добавила: – Рану в плече тоже поможешь обработать?

Не отвечая, я лишь кивнула, и мы занялись сквозным ранением плеча. Всё по той же отработанной схеме, но теперь мне пришлось самой закапывать желчь в рану со стороны спины, а также осторожно накладывать на неё сверху тонкую полоску печени. А потом ещё и бинтовать… и всё это я проделала безо всяких излишних раздумий, почти машинально.

И лишь после всего этого, когда крысолюдка вновь принялась напяливать на себя измятый окровавленный китель, до меня дошла, наконец-таки, вся абсурдность и ненормальность данной конкретной ситуации.

«И что теперь? – невольно подумалось мне. – В смысле, как мне далее с ней поступить?»

Этого я не знала, как не могла понять и того, зачем всё же погналась за крысолюдкой. С какой именно целью?

Убивать мне её и ранее не хотелось, тем более сейчас, после того, как она проявила прямо-таки невиданное для крысолюда великодушие, покинув в живых трёх человек, которых могла запросто на тот свет отправить.

А уж убивать, предварительно оказав ей помощь…

Сначала в схватке с крысятницами, потом в обработке вчерашних ран…

Ран, нанесённых вчера именно мною…

Так что вопрос с убийством отпадал полностью. Тогда уж лучше было бы просто не вмешиваться и дать возможность крысятницам самим во всём разобраться!

А что, ежели назад её сейчас отволочь?

Дело, в общем-то, для меня несложное, но вот с какой именно целью крысолюдку эту обратно в резиденцию тащить?

Сведения ценные получить? О том хотя бы, какими именно методами крысы на украденных детей воздействуют, превращая их постепенно в преданных своих крысолюдов?

Или о том, что именно затеяли сейчас крысы, и какую роль в этой операции отводят они именно крысолюдам?

Заманчиво было бы получить от данной крысолюдки столь важные сведения, но имелись у меня некоторые сомнения, что сие вообще осуществить возможно. Тем более, ежели и в самом деле умеют крысолюды самостоятельно себя жизни лишать безо всяких даже вспомогательных приспособлений. Ядов там, кинжалов, петель верёвочных и прочих несовместимых с жизнью предметов…

Тогда выходит, что крысолюдку эту я всё же на убиение потащу, пусть даже не желая этого делать!

Пока я так размышляла, крысолюдка внимательно и с какой-то насмешкой даже за мной наблюдала.

– Думаешь, как поступить со мной сейчас?

– Почему ты не убила тех троих в подвале? – задала я встречный вопрос.

– А тебе какая разница?

Странная у нас с крысолюдкой всё же беседа получается! Я – вопрос, она – вопрос! И никаких ответов…

– Мне есть разница! – сказала я. – Так почему всё-таки?

– Просто не захотела!

После этого мы обе некоторое время стояли молча.

– Ну, так что? – вновь заговорила крысолюдка. – Прикончишь меня тут или в подвал свой заставишь вернуться?

– Тебя как зовут? – неожиданно даже для себя самой поинтересовалась я.

Крысолюдка ничего не ответила.

– Уходи! – Я посмотрела на крысолюдку в упор. – Я… в общем, я тебя отпускаю!

– Ты отпускаешь меня?

Наконец-то в голосе крысолюдки я услышала удивление. Не насмешку, не издевку, не злобу, а именно удивление.

– Почему ты отпускаешь меня?

Теперь уже я ничего не ответила, а крысолюдка, подобрав пояс с ножнами, аккуратно закрепила его на своей стройной талии. Потом, подняв меч, засунула в ножны.

– Ну, я пошла тогда?

– Иди! – сказала я. – Я не буду пытаться тебя задерживать, тем более, не стану в спину стрелять.

Повернувшись, я направилась в сторону резиденции. Напрямик, не выбирая даже дороги.

– Подожди!

Это крысолюдка меня неожиданно окликнула и я, обернувшись, вновь на