что убил человека?»

Вместо этого я сказал:

– Мне нужны Рамис и Лев Валентинович. Куда они все подевались?

– Я постараюсь с ними связаться.

«Сейчас тебе лучше с ними не связываться», – промелькнула у меня в голове дурацкая игра слов.

Я кивнул секретарше:

– Постарайся, пожалуйста! И сделай мне кофе.

Она вышла. Я перевел дыхание. Если секретарша не заметила изменений в моем поведении, то и остальные ничего не заметят.

Ладно, что нам прислали?

Оказалось, деловое предложение. От одной московской финансовой группы, которая уже предлагала выкупить мое дело. Сумма, естественно, не указывалось, но между строк можно было прочесть, что по сравнению с прошлым разом цифры уменьшились. Надо же, как чутко они отслеживают изменения обстановки! Они прислали экспертов, которые оценивают ситуацию со стороны? Или засранец Рамис стучал не только Пучковскому с Плаксой, но и в столицу? Вполне может быть! А устранив меня и Цыгана, он теоретически мог толкнуть весь холдинг москвичам.

Секретарша принесла кофе и сообщила, что дозвониться до Татарина и Цыгана не может.

– Что-нибудь еще, Константин Андреевич?

– Не надо. Или вот что: соедини меня с матерью Кушнера.

Прокол, черт побери! Личные звонки я всегда делал сам. Будем надеяться, что такую мелочь она не запомнит.

Разговор с Мишиной мамой оказался коротким. Я осторожно поинтересовался, вернул ли Плакса ей деньги. Она ответила отрицательно. После этого мы какое-то время напряженно молчали. Я не знал, как завершить диалог, а она… Может, я ошибаюсь, но еще с похорон мне все время казалось, что она ждет от меня извинений за гибель сына. Будто я силком втащил его в наши дела и подставил под пули.

– До свидания, Костя, – наконец сказала она, и я с облегчением положил трубку.

Значит, Плакса не заплатил. Интересно, на что он надеется? Явно не на мою короткую память!

Я вдруг сообразил, что даже не знаю, ведется ли еще наблюдение за Пучковским и Плаксой, прослушивают ли их разговоры. Все контакты с нашими «слухачами» и «топтунами» были замкнуты исключительно на Цыгана. И что теперь делать?

Ладно, отложим проблему на завтра.

Чтобы занять себя, я позвонил Инге. Мы молчали дольше, чем говорили. Когда мы разъединились, мне еще больше захотелось выпить. «Еще больше» – потому, что хотелось наклюкаться с той самой минуты, как я сбросил с себя труп Рамиса.

Кстати, в ванне так и остался лежать пистолет! Вот менты удивятся, когда найдут труп, а потом – золоченое наградное оружие с дарственной гравировкой: «Потомку Чингис-хана от непокоренных славян». Это Кушнер такую надпись придумал…

Я открыл бар и прямо из горлышка выпил граммов семьдесят виски. Все, больше нельзя!

Сколько там времени? Еще больше часа осталось!

Наконец народ стал потихоньку расходиться из офиса. Смоля сигарету за сигаретой, я слушал, как они прощаются с охранником и выходят за дверь.

Я выглянул из кабинета, чтобы отпустить секретаршу, и удивился, заметив, что половина сотрудников еще продолжает работать.

– Чего они ждут?

– Когда вы уйдете, Константин Андреевич.

– Зачем? У вас что, пьянка намечена? Я мешаю?

– Нет! – Она смутилась, выскочила из-за стола, подошла ко мне. – Никакой пьянки, просто им неудобно уходить с работы раньше начальника.

Хм, вот дела… А ведь правда! Просто я раньше внимания не обращал, что, когда уезжаю, многие продолжают сидеть за компьютерами.

– Если все дела сделаны, то чего впустую сидеть? Скажи всем, пусть идут. Я сегодня долго здесь буду. И на будущее: без причины никому не задерживаться, понятно? Сама тоже можешь идти.

– Спасибо. Но вот Рамис Вахитович часто замечания делал, когда люди уходили раньше вас.

– Больше не будет. Я с ним переговорю на эту тему. Кстати, ты так до него и не дозвонилась?

– Нет.

– Очень странно!

Я вернулся в кабинет и сел за стол.

Не прошло и десяти минут, как в офисе никого не осталось. Только охранник читал журнал на диванчике у двери. При моем появлении вскочил и начал поправлять портупею.

– Скучаешь?

Парень неуверенно пожал плечами.

– У тебя два часа личного времени. Иди, куда хочешь. И заодно купи мне пачку «Мальборо-лайт». – Я протянул охраннику сто рублей.

– Но как же…

– Давай-давай, не тормози! – Я выпроводил парня за дверь и задвинул засов.

Потом взял пенал с запасными ключами от всех замков офиса и открыл кабинет Татарина. При этом, странное дело, я ощущал себя взломщиком. Пот с меня сыпался градом…

В кабинете Рамиса был минимум мебели – он брал пример с меня. Стол, кресло, несколько стульев, шкаф для одежды и, в углу, – сейф, облицованный дубовыми панелями. Ящики стола я просмотрел быстро, там ничего важного не было. Компьютером интересоваться не стоило – Рамис освоил на нем только игры. Я знал шифр кодового замка сейфа, и у меня был ключ от замка механического, я прихватил его вместе с документами, когда осматривал труп.

В сейфе оказались две тонкие папки с бумагами, деньги и компьютерная дискета. Просмотрев, я бросил папки обратно. А пачку евро и дискету положил в карман. Что ж, пойдем дальше.

Я перебрался в кабинет Цыганкова.

Наверное, Льва Валентиныча мучила ностальгия по временам службы в милиции. На стене висели две почетные грамоты, которыми за успехи в работе в разные годы был награжден лейтенант, а затем майор Цыганков, а на подоконнике пылилась фуражка. Я бы не заметил ее, как не замечал раньше, если бы не включил свет и не обратил внимание, что позади жалюзи темнеет какой-то предмет.

В столе Цыганков хранил только письменные принадлежности, чистую бумагу и сборники законодательных актов. Компьютером он умел пользоваться лучше Татарина, но, опасаясь хакеров, тоже не доверял электронным носителям важную информацию.

Если такая информация и была в кабинете, то храниться она могла только в сейфе.

Сейф Цыганкова была попроще того, что стоял у Рамиса. Без деревянных панелей и без кодового замка. Когда-то давно Лев Валентиныч отдал мне второй ключ. Мне ни разу не доводилось им пользоваться. Теперь – самое время.

Весь металлический ящик оказался забит документами. Мне потребовался час, чтобы их просмотреть, но результат не стоил усилий, которые я затратил. Полный ноль! Впрочем, нет. Если бы Цыганков собирался идти в одиночку на встречу с Рамисом, то не преминул бы оставить письмо. Что-нибудь типа: «Если вы читаете эти строки, значит, меня уже нет в живых…» Такого письма я не нашел. Вывод? Не собирался Цыганков торговаться с Рамисом, не планировал встречу один на один. Скорее всего, в тот дом он вошел не по своей воле.

Я убрал бумаги в сейф, следя за