Будто распирало что-то изнутри, мешая думать, дышать, жить. А сейчас хорошо. Только спать хочется.

Она устало улыбнулась, и Рита вернула улыбку.

— Так кого ты убивать собиралась? Не хочешь — не говори, твое право, но… вечер такой хороший был, и ты казалась счастливой.

— Был, — мрачно подтвердила рыжая, — казалась.

И, внимательно глядя под ноги, чтобы не оступиться, принялась за рассказ.

Ритка слушала ее и свирепела, думая, что завтра же оторвет Олегу яйца и подвесит их в качестве бубенчиков у входа, в назидание остальным. Кажется, она сказала это вслух, потому что подруга рассмеялась. Выдохнула:

— Достал он уже!

— Лин, не злись, но… парня тебе надо хорошего. И ты знаешь, о ком я говорю.

Рыжая сверкнула взглядом, прошипела нечто невнятное. Маргарита молчала, и Линда сказала зло:

— Знаю! Но я не хочу встречаться с Виктором просто потому, что мне надо хоть кого-нибудь выбрать. Это глупо, и вообще… бесит! Что, если я «ничейная» девушка, меня надо обязательно делить? Словно кусок мяса какой.

Конечно, Рита понимала ее. Но не могла не сказать:

— Но он тебе нравится.

— Да, но… аррр! Такое чувство, что меня тянут к нему на веревке.

— Может, эта веревка — твое желание?

Подруга покачала головой.

— Я не знаю.

— Просто обозначь ясно свой выбор. Для всех. Так будет проще.

— Проще — не значит лучше.

— Не в этом случае.

Линда взлохматила рыжую гриву.

— Дурацкая ситуация! Чертов Олег! Вот что ему неймется? Сто раз же говорила, что не нравится он мне, и вместе нам не быть. Я ж его чуть не прибила сегодня, еле сдержалась. Пьяный дурак.

Дурак, да. И хорошо, если попросту пьяный, ведь тут попахивает одержимостью. И с этим придется что-то делать.

Глава 21

Иван

— Плохо. Еще раз.

Голос грена Лусара холоден, сам он — надменен, и будь Ваня на месте Линды, послал бы его куда подальше. Но рыжая лишь тряхнула волосами и, хлопнув в ладоши, пошла на новый круг. Глаза полуприкрыты, ноги выбивают ритм, а руки чертят странные фигуры.

Маг тихонько кивал в такт, но когда Линда «запела», издавая невнятные грудные звуки, остановил ее резко.

— Нет! Опять не так.

И, объясняя, как надо, двинулся вперед в этом странном медитативном танце. Только у него он не казался смешным, нет, скорее уж жутким, а от голоса, заставляющего вибрировать воздух, волосы на затылке дыбом вставали.

— Ты сути не понимаешь, — сказал мужчина, обрывая ритуал. — Здесь важно все: и звук, и движение.

— Движение — это хорошо. А вот пение мое и врагу не пожелаешь услышать.

— Старайся лучше, и все получится.

— Не в старании дело, — сказала Линда, кривя губы, — таланта у меня нет.

Кажется, маг так не считал.

— Глупости. На сегодня все. К Рейнару иди.

Рыжая, проходя мимо Ваньки, улыбнулась ему ободряюще и шепнула с сочувствием:

— Кажется, теперь твоя очередь. Удачи!

Ваня и сам бы улизнул к гьярвену, но… очередь и вправду была его. Вздохнув, парень потащился на площадку, облюбованную для занятий.

За него, как и за Линду, маг взялся всерьез. Рыжую учили ритуальным танцам. Рита, что глянула на это безобразие всего раз, долго ворчала потом, что боевые молитвы вроде как не для них. Но в открытую не возражала. Что там случилось между девушками и магом, он не знал, но грен Лусар говорил — а они слушались. И это было удивительно, почти невероятно.

Самому же Ване пришлось окунуться в мир, который он не любил и которого тщательно сторонился.

Магия, будь она неладна.

Не раз и не два маг просил повторить рассказ о том дне в лесу, будто надеялся, что всплывут новые факты или Иван, наконец-то, «расколется». Но тот и так ничего не скрывал. А что скрывать, если и сам ничего не понял? Голова туманилась от яда и боли, думать было тяжело, да и некогда, и он… просто почувствовал землю и что-то сотворил.

Первый раз на этих словах грен Лусар чуть ли не стойку сделал, но тут же нацепил на лицо обычную маску невозмутимости и затребовал конкретики. Очень ему хотелось знать, как именно Ваня эту землю почувствовал. Парень лишь жал плечами, чем, похоже, изрядно бесил мага.

Иван не видел «потоков силы», а все заклятия и пассы считал дурацкими ужимками и прыжками. И очень скучал по прошлым, «доохотным» временам.

Воинское искусство тэна Рейнара было простым и понятным. Вот есть меч и щит, чтобы атаковать и защищаться, и каждое твое движение направлено именно на это. И есть копье, тоже простое, прямое и честное. И даже гьярра оказалась почти что близка, ведь это тоже искусство — управление резервами организма, а не эфемерной «силой, разлитой в воздухе и пронизывающей все вокруг».

Грен Лусар злился и говорил, что Ваня просто не хочет учиться, а ему… нечего было возразить. Да, не хотел. Особого смысла в этом не видел. Подумаешь, отозвалась земля на его невольный призыв! После этого так хреново было, что повторять не тянет вовсе. Но друг попросил, сказал, что им нужен хоть один маг с незамутненным рассудком, и Ванька, скрепя сердце, согласился. И теперь приходилось сносить и многословие грена Иртена, и упорство Хильды, граничащее с фанатизмом.

Но хуже всего были уроки со старшим магом. Надменный, резкий, серьезный порой до занудства, он бесил Ваньку больше всех. Иногда казалось, что делает он это специально, следуя какой-то своей стратегии, в которую хорошо укладывалось расшатывание психики ребят. Девчонки от него порой едва не в слезах уходили, а парень ловил себя на мысли, что очень хочет врезать по наглой роже и снести с нее вечную маску холодности и отстраненности.

— Плохо. Еще раз, — бросил маг и отвернулся, не сомневаясь, что его указание будет исполнено.

Ванька стиснул зубы.

Большой и средний пальцы левой руки свести вместе, растопырив остальные трехрогой «козой», выдохнуть нараспев «о-ро-о-ша!» и, воздействуя на росток магической силой, потянуть его вверх. На расстоянии, ага.

Ну не бред ли?!

Конечно, ничего у него даже шевельнуться не подумало.

Марина, которая сидела рядом, оглянулась на мага украдкой и, мило краснея, вскинула руку над Ваниной лункой. Красиво, просто, изящно. И «коза» у нее вышла прям-таки аккуратная. Зеленая закорючка с двумя листиками вздрогнула, выпрямилась и, наливаясь силой, принялась расти.

— Марина, Иван без твоей помощи обойдется, — раздался голос холоднее льда.

Девушка вздрогнула, руки сцепились в замок и спрятались между коленей. Потупилась и что-то пробормотала.

— Я не расслышал.

— Я больше не буду, — шепнула она чуть