– Отличная идея. Так и поступим!

– Готов поспорить, из тебя получится отличный сценарист, – добавляет он.

– А я надеюсь, что ты прав.

Вечер проходит изумительно. Я знакомлюсь с друзьями Тристана, которые помогали ему с документальным фильмом, и они удивляются тому, что я вообще знаю про Марка Ланегана и Screaming Trees. Мы едим клубнику в шоколаде и участвуем в лотерее. Тристан выигрывает шесть билетов в местный кинотеатр. Один из его друзей – неплохую камеру, и все собираются вокруг него, чтобы получше её рассмотреть. Один из них что-то шепчет.

– Ты его видел? Поверить не могу, что он здесь.

Люди поворачивают головы, но я не могу понять, на кого они смотрят. А потом Тристан шепчет:

– Он мне кивнул после фильма. Видимо, знал, что я его режиссировал.

– Чего? И ты с ним не заговорил?

– Я слышал, он не любит с людьми разговаривать, – отвечает Тристан.

Я вклиниваюсь в их небольшую толпу.

– О ком это вы?

Все переводят на меня взгляды. Тристан кивает куда-то вправо.

– Вон там. Чувак в очках.

Я оборачиваюсь.

– В тёмных таких?

Это тот самый мужчина, с которым я сидела в палатке.

– О, я с ним говорила. Он милый.

Тристан удивлённо распахивает глаза.

– То есть как это ты с ним говорила?

– Сидела с ним рядом на твоём показе. И мы немного пообщались до начала. Ничего такого. В основном он меня игнорировал.

– Джули… ты ведь знаешь, кто это?

– Как видишь, не знаю, Тристан.

– Это Маркус Грэхем, – яростно шепчет Тристан. – Один из прежних менеджеров группы. Они с Марком Ланеганом и братьями Коннорсами – старые друзья. Если бы не он, они бы не добились такого успеха. Он вроде как знаменитость.

– И он уходит! – кричит один из его друзей.

Я оборачиваюсь и успеваю рассмотреть только исчезающий в толпе локоть в кожанке.

И как только я не поняла, кто он? Неудивительно, что он расспрашивал меня о том, откуда я знаю о группе… и вдруг я понимаю. Я должна с ним поговорить. Это мой единственный шанс.

Оставляю Тристана с друзьями и спешу за Маркусом. Удивительно, но на улице почти тихо. И прохладно – по коже бегут мурашки. В ушах звенит.

– Подождите! – кричу я.

Он останавливается. Оборачивается на мой голос. Мы здесь одни.

Маркус поправляет очки.

– Что-то случилось?

Я не сразу нахожу слова.

– Простите! Я вас не узнала.

– Да ничего, – усмехается он. – Не ты первая, не ты последняя.

– Мой парень. Он бы очень хотел с вами встретиться. Он огромный ваш поклонник. Его зовут Сэм.

– Ты о нём упоминала. Жаль, что он не смог здесь появиться. – Он разворачивается, чтобы уйти.

Я делаю шаг вперёд.

– Он тоже музыкант, – продолжаю я. – Играет на гитаре. И музыку свою пишет! Вы его очень вдохновляете.

– Это здорово, милая.

Я роюсь в сумочке.

– У меня с собой есть его диск, – говорю. – Если вы послушаете его… это было бы очень здорово.

Я нахожу диск и протягиваю его Маркусу.

– Некоторые песни не закончены. Но он очень талантливый.

Маркус поднимает руки, словно сдаваясь.

– Прости, милая, но у меня есть правило: если я не просил, то и не беру. Политика индустрии.

Делаю ещё шаг вперёд.

– Пожалуйста, просто послушайте. Это бы очень много для него значило.

Маркус машет рукой.

– Я ведь сказал, что не могу. Прости.

– Прошу вас…

– Хорошенько тут повеселись, – твёрдо произносит он, заканчивая разговор, и уходит, пока я стою с протянутой рукой и дрожу от холода.

Я не могу упустить этот шанс. Нужно его остановить. Я должна… ради Сэма!

Маркус Грэхем уходит, и я больше никогда его не встречу.

– Он умер! – Эти слова почти раздирают мне горло. – Он умер.

Я продолжаю говорить, толком даже не соображая.

– Поэтому и не смог прийти. Поэтому его здесь нет. Он умер. Пару недель назад…

Горло сдавливает, на глазах наворачиваются слёзы. Я давно не произносила этого вслух. Наверное, потому что перестала в это верить.

Маркус Грэхем останавливается. Оборачивается и смотрит на меня.

Пауза затягивается, а потом он произносит:

– Его звали Сэм, так, кажется?

Я молча киваю и стираю слёзы руками.

– И он играл на гитаре?

– Да, – выдыхаю я.

Он подходит ко мне и протягивает руку.

– Хорошо. Я послушаю.

– Спасибо большое.

Я отдаю ему диск, но не разжимаю пальцы, и Маркус не может его забрать. Он поднимает на меня взгляд.

– Что не так?

– Я… я только что поняла, что это единственная копия. У меня мало что от него осталось.

Он разжимает пальцы.

– Давай так: пришли записи мне на почту, – предлагает Маркус. – Так я их не потеряю и смогу тебе ответить.

Он достаёт кошелёк и передаёт мне свою визитку.

– Береги себя.

И уходит куда-то в сторону парковки.

А я остаюсь на улице. Сжимаю в руках диск… Не могу отпустить даже его. Даже глупый диск. Совсем как фонарь.

Я хотела бы отпустить всё… но не могу отпустить даже это. Как же я тогда попрощаюсь с Сэмом?

Опускаю взгляд и вижу: что-то темнеет в траве. Роза Тристана. Я даже не заметила, когда её уронила.

Я накрываю на стол. Комнату заполняют звуки фортепиано.

Поправляю скатерть, расставляю тарелки, зажигаю свечу. У ног моих стоят коробки.

Поднимаю одну из них на столешницу и продолжаю распаковывать вещи. Перевязанные бечёвкой столовые приборы. Деревянные ложки. В какой-то момент музыка меняется на Kiss the rain Yiruma. Этот трек похож на шум весеннего дождя по крыше.

Прикасаюсь к ручке ящика и чувствую, что кто-то стоит позади меня. Знакомые руки обнимают меня за талию. Я замираю от чужого тепла. Закрываю глаза, когда губы прикасаются к моей шее…

– Как насчёт перерыва?.. – шепчет Сэм.

Мы только что переехали в новую квартиру. Под ногами скрипят полы, над потолком шумят трубы. Так мы себе всё это и представляли.